Кто финансировал нацистов с самого начала? Согласно гротескно смешной сказке, упорно насаждавшейся в обществе, нацисты финансировали себя сами, собирая деньги на митингах и пользуясь добровольными пожертвованиями,, делая деньги на продаже штурмовиками безопасных лезвий Sturmer («Штурмовик») и маргарина Kampf («Борьба») (217). Десять лет небывалой политической активности по всей стране, участие в трех выборах, изобиловавших грязными выборными инновациями, проведение широко разрекламированных избирательных кампаний в обанкротившейся стране за счет продажи билетиков, мелочных подачек и маргарина?
Более достойную доверия версию выдвинул один первоклассный историк, два года проработавший с важнейшими документами. Согласно его утверждениям, с 1919 по 1923 год, год путча, нацизм финансировали из секретных фондов рейхсвера (армии), а потом эстафету приняли германские промышленники (218), такие, например, как стальной магнат Фриц Тиссен, начавший платить Гитлеру в 1931 году, перечисляя деньги на имя помощника фюрера Гесса, через счет одного голландского банка, связанного с филиалом Уолл-стрит — банком Union Banking Corporation. Этот последний был дочерней компанией банка Гарримана и братьев Браун, которым управлял некто Прескотт Буш (219). В 1934 году иностранный корреспондент газеты «Манчестер Гардиан» сумел доказать верность слухов о том, что большая часть денежных средств нацистской партии имеет иностранное происхождение:
Гитлер имел в своем распоряжении большие фонды, которые отнюдь не целиком формировались из германских источников. Он получал деньги от определенных капиталистических кругов в зарубежных странах, кругов, привлеченных его враждебностью к Советской России, или... его политикой, требовавшей вооружения... Международные финансовые группы не испытывали ни малейшего отвращения к гитлеровскому режиму (220).
В сентябре Папен снова распустил рейхстаг, и новые выборы были назначены на б ноября. Надежды канцлера оправдались: нацисты потеряли два миллиона голосов — их процент снизился до ЗЗД. Они стали банкротами, быстро теряя набранные очки. Но Папен и сам ничего не приобрел на этих выборах, блок националистов, который он воплощал, потерпел сокрушительное поражение; он и его бароны оказались неспособными усмирить царивший в Германии разгул. Официальная безработица достигла уровня в шесть миллионов человек, если добавить к этому бродяг и неучтенные случаи, то орда новых бездельников составляла около девяти миллионов душ — приблизительно половину7 всего немецкого рабочего класса (221). Это был долговременный эффект «машины Дауэса», шедевра Монтегю Нормана. Сообщения о неописуемых преступлениях, уличных драках, инцесте в деревнях и грабежах стали ежедневными обыденными новостями.