С того места, где сыщики сидели, гуляющая компания виделась нечетко, мешали кусты, да и света было недостаточно.
– Юрий, ты Эльзу вблизи видел? – спросил Гуров.
– Эльза, это которая тихая, рядом с русским сидит? – уточнил Еланчук.
– Верно, она.
– Да уж, ее подруги слишком много, – усмехнулся Еланчук. – Я исключаю участие женщины. Тем более такой броской.
– А ты видел, чтобы они купались?
– В море им не войти, а бассейн, приняв такие объемы, выплеснет всю воду за бортик.
– А руки Эльзы ты видел? – не отставал Гуров.
– При чем тут руки? – удивился Еланчук, поднял взгляд на Гурова, задумался: – Ты полагаешь?
– Ничего я не полагаю, кроме того, что мы с тобой сыщики хреноватые. Интересуемся людьми, а разглядеть их как следует не удосужились. Со своего подчиненного за такую работу я бы скальп снял. А самому все можно, персона великая. Слава богу, здесь Станислава нет, он бы мне сказал несколько слов.
– Я тебя не понимаю, – поскучнел Еланчук.
– Мы оба друг друга не понимаем, что очень скверно, – раздраженно сказал Гуров. – А где парень?
– Какой?
– Ты совсем плохой, Юрий. Оперативников было трое, двух я отослал. Где Людмил?
– Здесь, – тихо раздался из темноты голос опера.
– Хорошо, сядь рядом. Давно ты взял их под наблюдение? – спросил Гуров.
– В семнадцать сорок, господин полковник, я взял под наблюдение обоих мужчин, они зашли в номер к женщинам, пробыли семь минут, вышли вчетвером. За женщинами вела наблюдение София. Они гуляли по парку, ужинали, затем переместились в бар.
– Никто не выходил?
– Сначала сходила в свой номер Эльза, за ней ушла София. Как я понимаю, чисто женские дела. Это было в двадцать один десять. Но когда она в половине десятого не вернулась, русский пошел за ней, а Эльза вернулась через две-три минуты. Я послал Софию его искать, но на пути от бара до дома она русского не нашла.
– Через сколько времени вернулся русский? – спросил Еланчук.
– Через тридцать две минуты, – ответил опер. – А от бара до дома всего шесть-семь минут, – он был явно обеспокоен. – Я сделал ошибку?
– Все ошибаются, – успокоил парня Гуров. – А ты не обратил внимания на обувь русского?
– Темно, господин полковник.
– Темно, – согласился Гуров. – Ты подойдешь сейчас к их столику так, чтобы оказаться рядом с русским. Поздороваешься на турецком языке и попросишь прикурить. Они не поймут. Тогда ты достанешь пачку сигарет и начнешь объяснять жестами, пачку уронишь к ногам русского, нагнешься и посмотришь его обувь. Меня интересует, мокрая она или нет. И брюки посмотри.
– Миллионы не передают на пустынном пляже, который просматривается на большое расстояние, – вмешался Еланчук.