– Коли не жалко, чего не даешь? – не отставал алкаш.
– Лешку Колесникова знаешь? – спросил Гуров.
– А то. Но у Лешки нету, он сам с похмелья загибается.
– Отведи к Лешке – получишь червонец, – отрезал Гуров.
– Обманешь, – гундел алкаш.
– Ты хочешь по харе или червонец? – Гуров железной рукой схватил алкаша за отвороты куртки. – Веди, сука! Иначе в этой жизни ты опохмелиться не успеешь.
Алексей Колесников, бывший директор цирка, грозный Капитан, сидел в подсобке и, обхватив стакан двумя руками, пытался отхлебнуть жидкий чай.
– Глотай, милок, полегчает, – говорила стоявшая рядом уборщица. – А на портвейн у меня нету. – Она перекрестилась. – Разве ж я бы отказала божьему человеку? Я щас тебе валерьяновку достану.
Гуров приятеля узнал, тряхнул за плечо.
– Здорово, Леша!
Глаза у Алексея заплыли, и, чтобы взглянуть на человека, ему приходилось запрокидывать голову. По бессмысленной мути в глазах Гуров понял, что Колесников его узнать не способен. Он оставил приятеля в покое, пошел в отдел, где торговали водкой и коньяком, здесь не было ни покупателей, ни продавца. Лишь один браток с литой шеей и бритым затылком грохотал кулаком по прилавку и выплевывал разные слова. Гуров молча встал рядом.
Неизвестно откуда выскочила дородная женщина в халате.
– Витун! Милок! Тута я! Ну отошла на чуток. Тебе чего?
– А ты не знаешь! Подшипники горят, а тебя, стерва, на месте нет! – Он шлепнул на прилавок сотню, прижал грязной ладонью. – Мою персональную! И откроешь, я глотну! И смотри, если самопал задвинуть захочешь, удавлю.
– Бог с тобой. – Продавщица нагнулась, вытащила из-за ящиков бутылку коньяка.
Мальчонка сорвал пробку золотыми зубами, глотнул, на секунду застыл, затем снял руку с сотенной купюры, довольно кивнул, глотнул еще. Гурову надоело ждать, но он стоял молча, зная: здесь могут порвать на куски, и никакая сила и ловкость тебе не помогут. Наконец Витун забрал сдачу, сунул бутылку в карман и отошел. Сыщик не умел разговаривать грубо, но знал, что иначе его не поймут и начнется базар.
Он так же прилепил ладонью сотню и, глядя мимо продавщицы, сказал:
– Коньяк из того же ящика, смотри не ошибись.
Продавщица быстро глянула на незнакомого мужика, на его застывшее лицо и недобрую улыбку, запричитала, но вновь нагнулась, подала бутылку, торопливо отсчитала сдачу.
Гуров кивнул, забрал сдачу, сгреб мелочь, сунул бутылку за пазуху и вернулся в подсобку. Колесников уже одолел половину стакана чая, глаза его слегка приоткрылись. Уборщица куда-то исчезла. Сыщик забрал у приятеля стакан, выплеснул жидкий чай, взял Колесникова под руку, поднял, удивившись, насколько человек стал легок, и повел к выходу.