– Кто же мог знать, что этот ублюдок в драку кинется? – возразил на это Резаев. – Он же весь в дырах был – как решето! И потом, замочили же мы его – разве нет?
– Спасибо за такое «замочили»! – ядовито сказал шеф. – Хорошо, я Лидию догадался пригласить. Ее в Москве никто не знает, а пока разберутся, кто она да откуда, много воды утечет. Да вот тебя-то, дорогой, там видели и, не дай бог такому случиться, опознают в один момент! А самое главное то, что все нужно было тихо сделать, а вы шоу устроили! То-то полковник сейчас радуется! Ты же ему сам, своими руками спасательный круг бросил!
Резаев и сам понимал, что сработал неважно, но сделал попытку оправдаться.
– Я там все время в маске был, шеф, и в белом халате. В лицо меня никто не видел. А врачи, они все одинаковые, как огурцы. Не думаю, чтобы меня опознали. Тем более что, сами говорите, про Лидию никто не знает. Да и с делом полковника это все никак не связано. С чего ему радоваться?
– До сих пор я считал тебя умным человеком, – зло оборвал его шеф. – А теперь вижу, что ошибся. Или ты просто ваньку валяешь, надеешься от ответа уйти. Только отвечать все равно придется. Так что молись, чтобы вся эта история побыстрее рассосалась. А сейчас убирайся из Москвы – чтобы духу твоего тут не было! Пока твоего портрета менты не нарисовали, садись на поезд тридцать первого – и на юг! Тридцать первого все ласковые, счастья друг другу желают, успехов в труде и доброго пути… Вот и ты катись подобру-поздорову! Уедешь – и сиди тихо, пока я тебя сам не вызову. Потом сочтемся.
Резаев знал, как шеф сводит счеты, поэтому никакой доброты и ласковости в своей душе не ощущал даже тридцать первого. Да и в окружающих людях ничего такого ему не виделось. Просто все жили в предвкушении скорого застолья, веселья ночь напролет и из-за этого не слишком напрягались на работе. Кто-то становился чуть веселее, кто-то, наоборот, больше дергался, но в целом картина жизни большого города не очень изменилась. И менты, кружившие вокруг вокзала, совсем не выглядели дедами морозами.
Впрочем, как раз ментов-то Резаев и не боялся. Ничего на Резаева у них не было. Хотя ликвидация Будилина и не прошла гладко, хотя шеф и кипятился по этому поводу сверх меры, один плюс в активе у Резаева имелся. Никто не мог зафиксировать его приметы, а тем более составить словесный портрет. Мужчина среднего роста, плотного телосложения – вот и все. Таких, как он, в Москве можно найти миллион, а может, и больше. Лица его никто не видел, а фотороботов в марлевой повязке Резаев до сих пор что-то не видел.