Алехин тряхнул головой и посмотрел на часы. Несмотря на все испытания, они нимало не пострадали и продолжали исправно тикать. Алехин не поверил своим глазам. Получалось, что вся баталия, начиная с того момента, как он увидел притаившийся у обочины «луноход», и до настоящего времени, заняла не более пятнадцати минут. От силы двадцать, но это уже с запасом. Н-да, государи мои, все-таки время — вещь сугубо субъективная… И, между прочим, его всегда не хватает.
Кривясь от боли, Алехин проверил тайник. Дискета была на месте. Ключи, слава создателю, тоже были на месте, и Алехин, сплюнув в открытое окошко черный сгусток свернувшейся крови, вывел машину на шоссе.
Когда рубиновые габаритные огни «опеля» скрылись за ближайшим пригорком, возле сиротливо стоявшего на обочине милицейского автомобиля затормозили два мотоциклиста. Поставив мотоциклы так, чтобы от проезжающих по шоссе запоздалых водителей их скрывал корпус «лунохода», оба стащили с голов надоевшие шлемы.
— Никого, — сказал Саня, заглянув в темное нутро машины, где все еще держался слабый, но вполне отчетливый запах водки и табачного дыма. Сотовый телефон лежал на приборном щитке. — Вот козлы, телефон забыли. Припрятать, что ли, для смеха?
— Что-то долго они с ним возятся, — с легким беспокойством сказал его напарник. — Пора бы уже и закончить.
— А может, им герой попался, — предположил Саня. — Не в смысле Павлика Морозова, а в смысле Олега, к примеру, Кошевого.
— Брось, брось, Санек, герои только в кино бывают да в художественной, мать ее, литературе. Жить любому дураку охота. Вот ты бы жизнь за что-нибудь отдал? За хозяина или за бабки, к примеру?
— Что я, мешком хлопнутый? Хозяин — он только тут хозяин, а на том свете и он, и бабки мне без надобности.
— То-то и оно. Давай-ка посмотрим, чего они там копаются.
Держа наготове пистолеты, освещая дорогу карманным фонариком, мотоциклисты осторожно двинулись туда, где смутно белела в темноте перегороженная шлагбаумом грунтовка. Не дойдя до шлагбаума каких-нибудь трех метров, Санек остановился, словно налетев на бетонную стену.
— Мать моя женщина, — тихо выдохнул он.
Дрожащий круг света плясал на вповалку лежавших друг на друге гаишниках. Ни серебристого «опеля», ни его ушлого владельца поблизости не было видно.
— Вот сука, — чуть ли не с восхищением проговорил его напарник, убирая пистолет. — Это ж надо, до чего скользкая тварь. Ну, держись, гнида.
Он вынул из кармана сотовый телефон и долго вел какие-то переговоры, после чего без лишних церемоний свалив трупы в канаву и забрав оружие, мотоциклисты отбыли в сторону Москвы.