Он нашел его в павильоне. Обменявшись с ним несколькими незначительными словами, Кай спросил у него имя незнакомки.
Фиола опешил.
— Как, вы не знаете?
— Нет…
— Тогда этому вашему интермеццо можно позавидовать.
Кай вскинул голову.
— Почему?
— Потому что это самая сложная, капризная и неверная женщина нынешнего сезона.
Кай ждал.
Фиола улыбнулся.
— Лилиан Дюнкерк. Она любит виконта Курбиссона.
Светлая петля гоночной трассы в Монце была целиком предоставлена для тренировок. С раннего утра там раздавался грохот гоночных машин. Парк короля Италии сотрясался от треска взрывов, который вдалеке расплывался долгим затухающим воем, а потом снова накатывал рокотом грозы.
— Дивный концерт, — весело сказал Каю Льевен, когда они направлялись к мастерским.
Прозрачный воздух слегка дрожал. Над трибунами висело первое утреннее солнце. Льевен показал в ту сторону:
— Посмотрите, как свет падает на деревянные поперечины, между тем как позади них все в тени, — это выглядит, точно скелет грудной клетки. Пустые трибуны мне чем-то неприятны. Они способны испортить человеку настроение. Особенно при такой ненужной и навязчивой символике. Вы суеверны?
— Временами.
— Тогда сегодня будьте осторожнее. Делайте лишь самое необходимое.
Хольштейн подъехал к мастерским на машине и крикнул им навстречу:
— До чего же хорошо в такую рань слиться с машиной. Я уже из чистого озорства сделал два круга. Мэрфи, по-моему, жутко злится. Он здесь уже целый час.
Кай щурился на солнце и радовался тому, что приехал на тренировку. У него была потребность несколько дней ничего не делать, — только гонять на машине до потери сил и спать. Он не хотел ни о чем больше думать; пусть проблемы, стоящие на горизонте, попробуют решиться без него. Он уже неоднократно убеждался в том, что этот способ — дожидаться решений, нимало о них не заботясь, — самый лучший. Неделя тренировок в Монце пришлась ему как нельзя кстати. Предстоящее напряжение будет для него чем-то вроде сна, в который погружаешься с полной уверенностью, что, проснувшись, найдешь мир совершенно другим. Это же прекрасно — однажды до изнеможения заниматься работой, для которой требуются только глаза и руки.
Шум моторов был возбуждающей музыкой. Машины невидимо перемещались по трассе и лишь иногда вылетали со свистом, как гранаты, — маленькие плоские снаряды из блестящего металла, колес и резины.
— Сколько заявок подано на сегодняшний день?
— В нашем классе — двенадцать.
Красный автомобиль выскочил из-за поворота и промчался мимо. За рулем из-под белого шлема виднелись прищуренные глаза и сжатый рот.