– До тех пор? Вы сами видите, каково сейчас положение…
– О, боже ты мой! – довольно беспомощно произнес судья своим мелодичным голосом с мягким швейцарским акцентом. – Это же целая проблема! Что с вами будет?
– Вот этого я не знаю… Для меня гораздо важнее знать, что случится со мной сейчас.
Судья провел рукой по вспотевшему лицу и посмотрел на Керна.
– У меня есть сын, – сказал он, – который приблизительно вашего возраста. И если я представлю себе, что его гоняют из страны в страну только по той причине, что он родился…
– У меня есть отец, – ответил Керн. – И если бы вы увидели его…
Он отвернулся и посмотрел в окно. Осеннее солнце мирно освещало небольшую, полную плодов яблоню. Там, за окном, была свобода! Там, за окном, была Рут!
– Мне хотелось бы задать вам один вопрос, – сказал судья спустя минуту.
– Вопрос этот не относится к делу, но тем не менее я хотел бы его задать. Вы верите еще во что-нибудь?
– О, да! Я верю в святой эгоизм! В бессердечность! В ложь! В косность души!
– Я так и думал. Иначе и не могло быть.
– Но это не все, – продолжал Керн спокойно. – Я верю также в товарищество, в любовь, в готовность прийти на помощь ближнему. С этим я тоже близко познакомился. Может быть, даже ближе, чем человек, который живет в нормальных условиях.
Судья поднялся, тяжело ступая, обогнул свое кресло и подошел к Керну.
– Приятно слышать от вас такие слова, – пробормотал он. – Если бы я только знал, чем могу вам помочь!
– Ничем, – ответил Керн. – Я ведь тоже знаю законы, и у меня есть приятель, специалист по такого рода вопросам. Отсылайте меня в тюрьму.
– Я пошлю вас под арест и передам ваше дело дальше, в Верховный суд.
– Что ж, если это облегчит вам душу. Но если это затянется на более длительный срок, то я предпочитаю тюрьму.
– Нет, не затянется. Я позабочусь об этом.
Судья вынул из кармана большое портмоне.
– К сожалению, существует только этот примитивный способ помощи, – нерешительно сказал он, вынимая из портмоне сложенную бумажку. – Я очень огорчен, что не могу сделать для вас ничего больше…
Керн взял деньги.
– Это – единственное, что нам действительно помогает, – ответил он и подумал: «Двадцать франков! Какое счастье! На эти деньги Рут сможет доехать до самой границы!»
Послать весточку Рут он не отважился – сразу же стало бы известно, что они находились в стране уже давно, и Рут могли осудить. А так ее просто вышлют. Если же повезет, то и просто выпишут из больницы.
В первый вечер своего заключения Керн чувствовал себя несчастным и от волнения не мог спать. Перед его глазами возникал образ Рут, – лежавшей на кровати, тяжело больной, – и он в страхе все время просыпался. Ему даже приснилось, что ее хоронят. Он приподнялся на нарах и долгое время сидел, поджав ноги. Керн не хотел поддаваться страху, но чувствовал, что страх сильнее его. «Во всем виновата ночь, – подумал он. – И страхи ночи. Дневной страх разумен, ночной – не имеет границ!»