Терпухин напрасно беспокоился: Гоблин не собирался так долго мотаться с пассажиркой. Оторвавшись от ментов, он заехал на пустырь, заросший сорняками. Притормозил, схватил, нагнувшись, лодыжку правой Катиной ноги и дернул вверх. Пассажирка вывалилась из седла вниз головой, а Гоблин, раздосадованный неудачей с сейфом, покатил дальше.
Единственной компенсацией была встреча с давним знакомцем. Жертв своих Гоблин не запоминал в лицо. Но человека, оказавшего достойное сопротивление, никогда не забывал, даже если не знал о нем практически ничего.
Помнил только место встречи — казачий хутор, затянутый дымом пожара…
* * *
Следователю Парамонову стало известно, что на свежую могилу водителя Синицына наведывается по ночам какой-то человек. Дважды кладбищенский сторож окликал его, и дважды незнакомец скрывался. Почувствовав себя неуютно, сторож дал знать в милицию. Теперь приезжий следователь сам явился на кладбище вместе с тремя местными сотрудниками.
Возле свежей могилы действительно можно было различить следы кроссовок. Родные вряд ли станут посещать место тайком, от виновника взрыва тоже не стоит ожидать сентиментального паломничества с запоздалой просьбой о прощении. Тогда кто?
Четверо сотрудников устроились в кустах, поглядывая время от времени на небо. Плащ-палатки захватили с собой в нужном количестве, но тучи такие, что, если польет, так уж польет. Голова, может, и не промокнет, а вот ноги точно.
В отсутствие посторонних с началом дождя местные менты укрылись бы в машине. Но на глазах у Парамонова не хотели выглядеть нерадивыми работниками. Ждали, томились без курева. Вдруг послышался шорох — на старом участке в просвете между гранитными памятниками и крестами, сваренными из труб, мелькнул чей-то силуэт.
Все навострились, руки потянулись к табельному оружию. Силуэт мелькнул ближе, потом человек наконец показался во весь рост. Он был щуплым, невысоким. Двигался ссутулившись, втянув голову в плечи, будто заранее вымок от еще не начавшегося дождя.
Приблизился к свежей насыпи с искусственными венками, шмыгнул носом и разрыдался.
Этого блюстители закона никак не ожидали. Кидаться на плачущего человека? Может, в самом деле кто-то очень близкий.
Вдруг у Парамонова мелькнуло подозрение, он вспомнил фотографии покойного из семейного альбома — те, что засняты были в полный рост.
Неужели он, водитель? Сделав шаг из кустов, следователь включил фонарик.
— Стоять, Синицын, не дергаться!
Человечек заслонился руками, потом шарахнулся было в сторону. Но увидел еще фигуры и опустился на землю.