Снег может лечь завтра. Через неделю. Никогда.
Лучше бы никогда.
* * *
Среди потоптанной зелени, по щиколотку в воде, Кай копал аир. Босая нога в разводах тины надавливала пяткой на лопату — хак! — лезвие выворачивало истекающий жижей, прошитый корнями пласт земли и глины. Аирный корень розоватый, петлистый, в прелых чешуях, толщиной в палец, на косом срезе копится слеза. Крепкий запах горечи щекотал ноздри.
Ласточка выбирала аир руками, отрезая сапожным ножом свернутые в толстый рулон черешки. Бальзамический аромат смешивался с запахом гниющей под солнцем тины. Ласточка выпрямилась, загораживая ладонью глаза от блеска реки.
— Хватит, Кай. А то не дотащим.
Кай отряхнул лопату от глины, поднял к плечу и бросил на берег — сильно, с разворотом корпуса, как копье. Острие вонзилось в покрытый мелкой травкой склон среди ивняка.
В четыре руки Кай с Ласточкой быстро наполнили корзину. Похоже, мы управимся раньше, чем рассчитывали, подумала Ласточка с удовольствием. Уж больно хорош июньский день на берегу Стержня.
— Отлично! — похвалила она. — Добыча что надо. Теперь давай перетащим вон туда, на косу, и помоем. Эй, эй, не один! Не прижимай к себе корзину, измараешься!
Куда! Кай уже тащил плетеный короб в охапке, продираясь сквозь тростники, прямо по мелкой воде. Подвернутые штанины вымокли и раскатались.
Он плюхнул корзину в воду, обрызгав и себя и Ласточку.
— Осторожней, оглашенный!
— Высохнем, — он засмеялся. — Жарко же!
Ласточка закатала рукава повыше и погрузила руки в корзину, полную воды и корней, выполаскивая маслянистый ил. Кай встал напротив и тоже сунул руки в корзину. Черная муть, клубясь, растекалась вокруг, скрывая ласточкины ноги и белый ребристый песок. Корни кувыркались, всплывая бело-розовыми боками, в их кишении вдруг почувствовалась ласка — что-то скользнуло по пальцам, по тыльной стороне ладоней… Ласточка спохватилась, только когда прохладные пальцы обняли под водой ее руки, поглаживая запястья.
Она вскинула глаза — и встретилась с зеленым взглядом, просветлевшим от всполохов на воде. На спутанных, свисающих на лоб волосах, на бровях дрожали капельки, скулы были вызолочены солнцем, а белки в тени казались голубыми. Потом светлая зелень расплылась от приближения, Ласточка ощутила жар на лице — и отшатнулась. Только горячее, шершавое мазнуло ее по подбородку.
— Кай, прекрати! — Она попыталась вырвать руки, но он держал крепко. — Я сказала, прекрати!
Короткая борьба, несколько корешков выплеснулось из корзины, поплыло по течению. Мокрые пальцы, наконец, соскользнули, Ласточка отшагнула назад, гневно раздувая ноздри.