– Копаем? – не здороваясь, сказал он.
– Да вот... Как видишь...
– Не то копаешь.
– Что скажут. Мы теперь, знаешь, все по приказу.
– Так вот тебе мой приказ: пойдешь на картошку. В Выселки. Уже всех выгнал, одни вы с бабой остались.
«Вот еще новость! – подумал Петрок. – Чтоб вас с вашей картошкой!» Идти на эту стужу, не поев, на весь день в поле Петроку совсем не хотелось, но он не знал, как отказаться.
– А может бы, нас освободили? Га? Здоровьичко, знаешь, того... В боку крутит, так это...
– Ну, ну мне! – строго перебил его Гуж. – Крутит ему! Вот не выберем картошку, тогда немцы голову открутят. Приказали: выбрать до последней картофелины и отвезти на станцию. Срок – до воскресенья.
– Так это... Разве помоложе нет? – заволновался Петрок. – Баб, девок. Я ведь шестьдесят лет имею...
– Давай, давай! – нетерпеливо пристукнул прикладом по земле Гуж. – Без разговоров.
Немного помедлив, Петрок начал вылезать из недокопанной ямы. Очень ему не хотелось идти неизвестно куда, на выселковское поле, но, наверно, придется. Эти тем более не отцепятся. Эти найдут тебя под землей, вытащат и заставят делать все, что им прикажут немцы.
Захватив лопату, он покорно пошел за полицаем к хате, чувствуя, как ноет натруженная поясница, и вдруг подумал: а может, так будет и лучше – подальше от этой истоптанной, разграбленной усадьбы, во чистое поле. Там хоть среди своих, без этих понуканий да издевательств. Как и всегда, он уже пытался найти какие-то преимущества в новом положении, потому что как же иначе жить, если не приспосабливаться к обстоятельствам? Так, как хочется, все равно не будет, это он знал определенно.
Они пролезли через дыру в изгороди и очутились во дворе, где уже густо дымила кухня, из котла клубами валил пар. Карла помешивал там что-то, а Степанида по-прежнему с молчаливой сосредоточенностью чистила возле тына картошку.
– Ну, активистка, ты долго там? – нетерпеливо гаркнул на нее Гуж.
– Не погоняй, не запряжена, – спокойно ответила Степанида, с силой бросив в ведро очищенную картофелину.
– Я не погоняю, а приказываю. Берите корзины и марш оба за мной!
– А где я их возьму?
– Дома возьми! Поди, есть же в сенях корзины?
– А кто меня туда пустит?
– Как кто? А часовой что, не пустит?.. Эй, приятель! – другим тоном, гораздо мягче обратился Гуж к часовому. – Дай я погляжу. Корзина нужна. Понимаешь, корзина!
– Цурюк! – гаркнул часовой и скинул с плеча винтовку.
«Вот хорошо! – молча порадовался Петрок. – Вот так тебе и надо: цурюк! А ты думал?» И он почти с симпатией посмотрел на этого тупорылого часового, который так кстати осадил гонористого полицая.