— Думаю, завтра утром многие из студентов, судя по их теперешнему виду, будут жаловаться на нездоровье, — сказал Бартоломью с улыбкой. — Готов биться об заклад, в шесть утра ни один из них не явится на твою лекцию.
— Как и я сам, — заметил Майкл. — Наш замечательный новый мастер дал всем школярам и преподавателям выходной. Так-то он намеревается продолжать академические традиции Майкл-хауза.
— Майкл! — рассмеялся Бартоломью. — Ты слишком беспечен. Осторожней со словами: у теней бывает острый слух.
Лицо брата Майкла внезапно посерьезнело.
— Куда более, чем нам кажется. Следи за собственными речами!
С этими словами он торопливо взбежал по лестнице в свою спальню, оставив Бартоломью в одиночестве во дворе.
* * *
На следующее утро, проснувшись с первыми серыми проблесками зари, Бартоломью обнаружил, что небольшая компания студентов все еще смакует вино Уилсона — их пение доносилось из зала. Многие разошлись спать часа два или три назад, в их числе и Абиньи. Когда Бартоломью отправился на поиски завтрака, философ лежал на спине, разметавшись, и заливисто храпел.
Шагая через двор, Бартоломью дышал полной грудью. Воздух был холодным и свежим, не то что днем, когда жгучее солнце поднимет тучи мух над зловонными канавами, пересекавшими Кембридж.
Он не спеша шел по вымощенной булыжником дорожке вокруг двора, наслаждаясь ранним утром и в который раз любуясь великолепным зданием, представлявшим собой ядро Майкл-хауза. Северное крыло, в котором жил Бартоломью, было самой новой его частью — два этажа из желтого камня с изящными арочными окнами. Вдоль всего фасада через равные промежутки располагались три двери, ведущие каждая на свое крыльцо с цилиндрическим сводом. С каждого крыльца открывался проход в две комнаты на первом этаже и к деревянной лестнице, ведущей в еще две комнаты на втором. Комнатушки были крохотные и тесные, к тому же на всех их не хватало, и Бартоломью радовался, что делит спальню с Абиньи, а не с тремя студентами, как отец Уильям.
Старейшая часть Майкл-хауза — южное крыло, где жили коммонеры, Уильям, Суинфорд и Элфрит, — была, по мнению Бартоломью, самым величественным зданием. Его тоже выстроили вокруг трех лестниц, и оно содержало двенадцать комнат разного размера на двух этажах. Изначально там были простые арочные окна, но не так давно их заменили более широкими, сквозь которые в комнаты студентов лился свет. Над каждым окном в каменной стене был высечен искусный узор, куда вплетались инициалы «ХС» в честь основателя Майкл-хауза Херви де Стэнтона, канцлера казначейства при Эдуарде II. В отличие от северного крыла, в южном лестницы были каменные, с украшенными яркой росписью сводчатыми потолками.