Хотя старик и не имел возможностей Граева по сбору информации – слухи о растерзанных людях до него дошли. И он почти не сомневался, чьих это клыков дело…
– Ну, в общем, покивал мне зять, посочувствовал, обещал подъехать, как дела позволят. А приехала Нинка… дочка, значит. Тяжело, говорит, вам, папаша, хозяйство тут вести, вдовому да одинокому… А у нас возле Тосно пансионат есть шикарный, лес сосновый рядом, речка… чтобы старикам, значит, век доживать вместе веселее… И к нам поближе… Хрен там лес, интернат это был, психоневрологический. Потом узнал – она и покупателя на дом уже приискивала… Зарекся с тех пор рассказывать… Сам решил… Все байки про перекидышей вспомнил… наши, сибирские… Вон – в сенях колья стоят осиновые… десятка три осталось… хоть малину подвяжу, что ли… воды святой канистра – в Софии… это собор здесь, в Пушкине…
– Я знаю…
– …В Софии как на дурака смотрели, когда брал… Вода, кстати, помогала немного… Водой места политые он обходить старался… ну, если не напуган, не разозлен…
Понятно, подумал Граев, святая вода кишит ионами серебра – чуял смертельный для себя яд… Словно подтверждая его слова, старик сказал:
– Чутье дьявольское было… Куда там собаке. Поначалу-то, нестреляный да непуганый, так и пер на рожон… а потом, с зимы где-то, никак не подпускал на выстрел… А видел в темноте плохо, не волчьи глаза, совсем не волчьи… Мнится мне, потому они, перекидыши, в полнолуния чаще и разбойничают… Как его взял? Флажков не натянешь, загонщиков не пустишь… Днем залил водой все вокруг, святой – две канистры, тонкой струйкой… вместо флажков, значит. А сам на лазу встал. Думал, может, не выйдет… он редко выходил… Вышел.
– Как подпустил так близко? Почему не почуял?
– Чабрец. Старое средство… Вечером в баню сходил… одежду, сапоги – все новое, густым отваром чабреца пропитал, высушил… с ружья всю смазку снял – и тоже чабрецом… Не ел, не пил после бани – только чабрец сухой жевал… Ну и… Выстрелил – упал, гад, забился… не успел новый патрон вставить – поднялся, ушел… Не стал я тропить ночью, с фонарем… а утром опять сердчишко прихватило… К вечеру отлежался… поковылял помаленьку – добить-то надо… непорядок – такого подранка оставлять… Дошел до лежки…
– Был я там…
– Значит, видел шерсть сброшенную… Я ведь до конца не верил, что перекидыш это… хоть и пули не боялся, и вообще… Думал – мало… ли тварей на свете… Дальше по следу пошел – милиция, оцепление… Утром слух: человека убили… Человека, ха…
– Был он человеком. Когда-то. И, думаю, не виноват в том, что случилось…
– Это что, я – убийца? Человека убил? Которого спасти можно было?