– Что это значит, Граев? – Попытался тоже встать из-за стола, но застыл на месте, остановленный резким движением пистолета.
– Это значит, что дурак – ты, Дима. Жадный дурак, погоревший на мелочной скаредности. Опасный дурак, убивший моего друга. Умный дурак, рассчитывающий все на много ходов вперед. И все-таки дурак. Потому что убийцы моих друзей долго не живут.
Нельзя сказать, что Воронина проняло до печенок. Если с тобой начинают говорить разговоры – значит стрельбы пока не будет. Желающий убить стреляет сразу. Значит, есть шансы, значит – возможно все. Ну-ну, мальчик… Все замечательно. Чем дольше ты не поймешь, к какому финальному па тебя ведут, тем податливей будешь…
– Еще не понял, Дима? Ты погорел на сущей ерунде. На эмблеме. Которую спорол с правого рукава камуфляжа, вместо того чтобы выкинуть его к чертям вместе с эмблемой. Я был в вашей поганой Конторе, в вашем сраном инкубаторе вервольфов, увидел паренька с незнакомым дельтоидом на правом рукаве и подумал: почему на правом, когда все носят на левом? И еще: а где я мог видеть такую штуку? Да на твоем камуфляже, тогда, на пустоши, более темный, невыцветший след от споротой эмблемы – та же форма, тот же размер, то же место… А дальше было проще – достаточно было принять за икс тебя – и многие уравнения решались легко и просто.
Знай Дима Воронин Граева лучше, побывай с ним на войне или в серьезном деле – попытался бы броситься немедленно, невзирая на любой риск и любые последствия. Так велеречив Граев бывал лишь в одном случае – когда всерьез собирался кого-нибудь убить.
– Надо понимать, Дима, что на внедрение ты пошел с одной целью – держать под контролем события в «Орионе». Одного человека ты бы шлепнул легко и просто. И двух тоже. Но там их было несколько – знавших о выжитой из квартиры женщине и не придававших значения. А Катя никак не хотела скушать состряпанную с вашей подачи версию об убийстве сына и исчезновении мужа. Могла нанять грамотных профессионалов раскрутить весь клубок; Могла выйти на вас. На логово оборотней…
Воронин не пытался возражать или оправдываться – упорно молчал, напружинившись на стуле. Выжидал благоприятного поворота событий.
Граев продолжал говорить, ни на секунду не прекращая малозаметного глазу движения. Воронин был битым волком и знал, что этот змеиный танец в любую долю секунды может взорваться выстрелом, ударом, длинным прыжком в любую сторону.
– Про Раевского и его шайку-лейку ты все знал. Нашел я твоих клопов в офисе. Но ты молчал – вам было выгодно, что фирма развалится, что люди, владеющие кусочками следа, ведущего к вашей поганой тайне, разбредутся кто куда. А на случай, если шашни Раевского всплывут, заготовил приманку с токсикологией и сестрой в Швеции… И соседей Колыванова в поисках потенциальных врагов проверял ты и твои люди – но ничего не сказал про Костикову, выводящую напрямик на ваших алхимиков…