Аккуратная дырочка в виске, вокруг – венчик порохового ожога, а на затылок лучше не смотреть – неприятное зрелище.
Танцор и не смотрел, торопливо, но продуманно завершая обставу; двигался он снова легко, уверенно, быстро – все сегодняшние недомогания были чистейшей воды симуляцией. Приложил к мертвой ладони ПМ, бросил рядом с телом – смазанные отпечатки снаружи ерунда, такое изобразить недолго, а вот внутри, на обойме и на патронах… (Никакой обоймы на колывановской даче он, понятно, не находил – подсунул Воронину свою, от нигде не числящегося пистолета, хотя не был уверен в таком исходе дела; любил Граев стелить солому во всякие неожиданные места – что-то да пригодится.)
Выстрел идеальный, недаром он столько просчитывал это финальное па, вычисляя любые траектории движения противника: пуля прошла точно так, как если бы ее пустил застрелившийся правой рукой человек – от правого виска до левой части затылка…
Граев осторожно собрал со стола половину фотографий с пальчиками Димы и спрятал – недалеко, за стоящими в полках книгами. Кто знает, что придет в голову вернувшейся дамочке при виде таких веселых картинок, может и сжечь сгоряча… А в так – в любом разе найдут. Те, кто будет искать.
Теперь самое главное. Едва ли он держал «жучков» в доме на такой вот случай, скорей уж… Точно, так и есть… Граев вынул из внутреннего кармана пиджака Воронина диктофон – кассета крутилась. Он извлек ее, поставив взамен чистую. Ладно, будет дубликат собственной пленки…
Посмотрел еще раз с порога – картина ясная: мужик узнал об извращенных амурах жены, и нервишки не выдержали… Очень просто, если знать, что и как делать.
Глянул в глазок, послушал, что творится на лестнице, и ушел, захлопнув дверь. Быстро, но не бегом отшагал квартал темными дворами, поймал машину на другой улице и покатил в «Лепаж». Сорвал с пальцев не оставляющую отпечатков пленку, глянул на часы – уложился.
Настоящую фамилию убитого им Димы Воронина, известного узкому кругу лиц под прозвищем Капитан, Граев так никогда и не узнал.
– …ты мне не поверишь. А если поверишь – не будешь спать ночами и потеряешь аппетит днем. И проклянешь меня за эту правду. Ты по-прежнему хочешь все знать?
– Да. Я давно не сплю ночами. Любую, самую страшную правду можно пережить… Неизвестность плодит в мозгу чудовищ… Я опознавала Сашу, Павел… И не испугаюсь ничего.
Конечно, она не поверила. Ничему. Как поверить, что ее любимый и любящий муж убил Сашу, и не голыми руками – зубами; что убил еще многих; что перестал быть человеком, превратился даже не в животное – в чудовище, в мифического монстра…