Расставив полки, князь Дмитрий объехал их. Приблизившись к своей московской дружине, стоявшей впереди Большого полка, Дмитрий сошел с богато убранного коня и, встав на колени, усердно помолился Богу.
- Подойди сюда, Михаил! - подозвал он своего любимца боярина Михаила Андреевича Бренка, схожего с ним ростом и статью.
Боярин Бренко заспешил к князю. Дмитрий отдал ему свои позолоченные брони и коня.
- В бою, Бренко, ты встанешь вместо меня под алым стягом Спаса Нерукотворного. Воины будут видеть тебя на моем коне, в моих доспехах и, думая, что это я, ободряться, - сказал князь, покрывая своего любимца поверх доспехов своим золотканным плащом.
Сам же князь Дмитрий облекся в неприметный доспех простого воина, одел островерхий шлем, взял щит, надежный меч и пешим, вкушая просфору, присланную преподобным Сергием, отправился в Передовой полк. Князь Глеб Брянский и воевода Тимофей Вельяминов пробовали остановить его, убеждая, что не дело князю биться впереди рати и рисковать собой, но Дмитрий не слушал их.
Вскоре князь присоединился к Передовому полку и встал рядом с иноком Ослябей, Родионом Ржевским и рязанцем Андрюхой-кожемякой.
- А ты, молодец, чего сюда притопал? - спросил Андрюха, никогда не видевший князя. - Жить надоело? Возвращайся к себе в Большой полк. Там надежней и стрелы татарские туда не долетают.
- Молчи, увалень рязанский, это же князь наш Дмитрий! - зашептал Родион Ржевский. - Зачем вы здесь, княже? Уходите!
Покачал князь Дмитрий Иоаннович головой:
- Не могу я уйти! Вас на смерть послал, а сам буду издали за битвой наблюдать? Нет, братья, стану я рубиться рядом с вами. Умру я али жив буду тоже с вами.
- А ну раздвинься, ребята! Что сгрудились? Негде князю мечом махнуть, задорно крикнул Андрюха-кожемяка.
Стоят русские полки, ждут своего часа.
В двенадцатом часу показались татары. Они надвигались сплошной стеной. Серые кафтаны и темные щиты делали татарское войско похожим на грозовую тучу. Его передовой полк в средней своей части был пешим и состоял из наемной итальянской пехоты - крымских генуэсцев. Закованные в непробиваемые брони пехотинцы шли густым строем, напоминавшим македонскую фалангу. Длинные копья сзади идущих лежали на плечах тех, что шел впереди. Словно не пехота двигалась, а копейный лес. За генуэсцами сплошной стеной ехали верхом татары.
- Сколько копий несут! Будет из чего дровишки заготовить! - весело крикнул Юрка.
- Поскаль зубы-то! - строго сказал старик Гаврила.
Выдвинувшись из строя на шаг, он уже накладывал стрелу на тетиву, опытным взглядом охотника оценивая, долетит ли.