– Да, Натали, то есть нет, не прочла. Если ты перестанешь тарахтеть хоть на минуту, может, мне и удастся что-то понять.
– Что там понимать? Этот мерзавец урвал главную роль в фильме, который обещает стать самым кассовым фильмом этого года! Как ему это удалось? Как?! Его гонорар несколько миллионов! Ты можешь себе это представить, Морган?! Можешь? А я пожалела в свое время какие-то несколько сотен, чтобы оформить алименты. Боже мой, я могла бы получить минимум треть! Морган, у меня будет разрыв сердца! Я просто готова лопнуть от злости! Но кто бы мог подумать?! Кто бы мог подумать?!
– Натали, успокойся, – кое-как придя в себя от неожиданности, сказала Изабелла. – Если хочешь, встретимся вечером, поговорим. Сейчас мне некогда. Прости, но меня ждет работа. Мне необходимо зарабатывать себе на жизнь. Уверена, тебе тоже есть чем заняться.
– Фу-у… Мне бы хоть когда-нибудь научиться твоему хладнокровию, подружка. Ты молодец. Что бы ни случилось, спокойно продолжаешь идти своим путем, заниматься тем, чем надо заниматься. А я такая эмоциональная, что не могу ни на чем сосредоточиться, кроме того что волнует меня. Меня прямо трясет от возбуждения…
– Что ж, значит, самое время для первого урока хладнокровия, – улыбнувшись, ответила Изабелла. – Выкинь все из головы и займись делом. В семь «У Мишеля», идет?
– Идет, – нехотя ответила Натали, с разочарованием поняв, что продолжить разговор на волнующую тему прямо сейчас не удастся.
Вот, оказывается, какое я произвожу впечатление, с грустной усмешкой подумала Изабелла, опустив трубку. Холодной и рассудительной. Бесчувственной. Все понимающей и взвешивающей. Которую ничем невозможно пронять. Что ж, неудивительно. Если бы я выказывала и тем более высказывала все, что у меня на душе, то мы уже давно бы поскандалили и разругались насмерть. А так… пусть у меня нет любимого мужчины, и, похоже, никогда не будет, зато есть подруга и ее сын, которого я люблю, как родного. Бобби, малыш Бобби. Сын Ронни….
Глаза ее вернулись к газетному листу, пробежали по строчкам, не вникая в их смысл, и снова остановились на улыбающемся лице.
Ронни! Как же он хорош, этот Ронни! Как жаль, ах как жаль… И как я любила его, по крайней мере мне кажется, что любила.
Впрочем, почему жаль? Почему я такая эгоистка? Если бы тогда все сложилось иначе, что было бы со мной, с ним? Что, если бы он женился на мне и я забеременела? Я ведь не Натали, и у меня нет богатого отца, который бы полностью взял на себя заботу о финансовой стороне дела и обеспечил ребенка. Мама, конечно, помогала бы как-нибудь, но что она по большому счету может? И мне, конечно, в отличие от Натали пришлось бы потребовать алименты, бросить учебу и пойти работать. И Рону, наверное, тоже. Нет, в конечном счете все обернулось бы катастрофой. Нельзя подрезать соколу крылья, запереть его в клетке и думать, что он смирится с этим. Более того, будет доволен. Нет, слава богу, что все сложилось так, как сложилось. И как же я рада за Ронни! Какой он молодец!