Юта поймала взгляд Билли и поняла, что лучше замолчать. Любовница и друг мужа смотрели на нее, как на инопланетянку. Точнее, как на инопланетянина, ведь она – в теле Робина… Юте и самой стало не по себе: обычно она решала конфликты без криков и лишних эмоций. И что на нее нашло? Она могла обдать соперницу холодностью и презрением – лучшим оружием… Но почему-то прибегла к крику и оскорблениям… Теперь она стояла перед Брук и чувствовала, что вся ее душа обнажена, оголена – ее можно коснуться рукой, ударить, выпачкать… Неужели, находясь в чужом теле, она перестала контролировать себя?
Брук решила воспользоваться воцарившимся молчанием.
– Не ожидала от тебя, Робин. Мне казалось, ты лучше, чем остальные. – Она давилась словами так, что Юте казалось – Брук вот-вот поперхнется. – Ты гад, Робин Макаути! Настоящий гад! Ты – худший! И ты за это поплатишься.
Круто развернувшись, она последовала к выходу. Брук старалась держаться гордо и независимо, но пошатывающаяся походка и дрожащие плечи выдавали ее с головой.
– Ты бы полегче… – ошарашенно резюмировал Билли, положив на салфетку недоеденный хот-дог. После этой сцены у него окончательно пропал аппетит. – Это на тебя не похоже. Ты так орал, что я испугался за стекла в кафе…
– А ты бы на моем месте вел себя по-другому? – раздраженно поинтересовалась Юта.
Билли на секунду задумался. Его голубые глаза уставились в пространство между окном и Ютиным плечом. Наконец он изрек:
– Не знаю, что с тобой случилось, дружище Роби, но ты и сам, по-моему, не на своем месте.
Юта побледнела. Билли Шейн даже не догадывался, насколько он близок к истине.
Миссис Пирс приготовила на ужин чудесное жаркое и блинчики с корицей, которые так любил Питер. Однако несмотря на аппетитные запахи, витавшие в гостиной, и вкусную еду, ужин проходил в атмосфере всеобщего непонимания и раздражения.
Пит обратил внимание, что мать с отцом не только сели по разные стороны стола, но и вели себя, как люди, находящиеся по разные стороны баррикад. Они без конца бросали друг на друга взгляды, исполненные неприкрытой злости, и едва сдерживались, чтобы не сыпать оскорблениями.
Вообще-то Пит уже привык к тому, что предки не очень-то ладят друг с другом, но никогда не подозревал, что они испытывают взаимную ненависть. Они редко встречались, мало говорили, как с ним, так и друг с другом, но все-таки между ними оставался какой-то проблеск, просвет тепла, который внезапно куда-то исчез. Пит терялся в догадках, пытаясь понять: что такого могло произойти за этот день, что могло ожесточить сердца родителей?