Мэтью повернулся к Велме. Его уши горели от стыда. Как объяснить безобразную сцену, которая только что произошла? Как всегда на помощь пришел невозмутимый Соломон Барнет.
– Мисс Фолкнер изъявила желание покинуть нас, – сказал он, как будто Кэрри не выкрикивала минуту назад ужасные оскорбления. – Я вызвался отвезти ее в Чихаутиль. Надеюсь, ты не возражаешь, Мэтью?
– Она хочет уехать? – недоверчиво переспросил Мэтью.
Ему наоборот показалось, что Кэролайн намерена оставаться как можно дольше и всячески портить ему жизнь и оскорблять Велму.
– Да. Мы поговорили с ней и пришли к выводу, что в свете последних событий благоразумнее всего ей будет вернуться домой. Разумеется, мы оплатим нашей гостье проезд. Я найду ей надежного провожатого в Чихаутиле, и он доставит ее в аэропорт. Оттуда, я думаю, она сможет добраться до Америки сама…
– Спасибо, – ухмыльнулся Мэтью. – Ты просто сокровище, дядя Сол.
Барнет чуть поклонился, как бы признавая за собой некоторые положительные качества.
– Мисс Фолкнер собирает свои вещи, а я пока пойду, переоденусь для поездки. Пять часов в твоем автомобиле – это настоящая пытка.
Улыбнувшись одними уголками рта, Барнет поднялся по лестнице на второй этаж.
В комнате повисла гнетущая тишина. Мэтью боялся повернуться к Велме, боялся увидеть ее расстроенное или гневное лицо. Что она должна думать о нем сейчас!
Но молчание не могло продолжаться вечно. Очень медленно, мучительно ощущая каждую клеточку тела, которое ныло от нестерпимого стыда, Мэтью развернулся. И ахнул. Ни гнева, ни боли не было в глазах Велмы. Губы ее улыбались, а глаза светились счастьем, которое она не могла скрыть, несмотря на все усилия.
– Велма, мне так неудобно, – пробормотал Мэтью.
– Пустяки, – прошептала она.
Мэтью, как завороженный, смотрел на нее. Сердце стучало так громко, что заполняло шумом всю комнату, и Мэтью удивлялся, почему никто не слышит этот безумный стук.
– Это правда? – внезапно спросила Велма.
При всей кажущейся бессмысленности вопроса, Мэтью прекрасно понял его. Он сглотнул, ему стало тяжело дышать. Хватит ли у него смелости прямо признаться во всем?
– Да, – твердо ответил он. Даже если Велма и посмеется над ним, он не будет впоследствии упрекать себя за то, что не сказал ей самое главное. – Я разорвал помолвку с Кэролайн, потому что… люблю тебя.
Это прозвучало слишком глупо, слишком мелодраматично. Они так мало знакомы, что эти слова почти что не имеют смысла. Но, оказывается, в словах никакой необходимости и не было. Через секунду они шагнули навстречу друг другу. Мэтью больше не размышлял и не взвешивал последствия своих поступков, не прикидывал, как отреагирует Велма на то или иное его действие. Его переполняла уверенность в том, что он поступает правильно и что даже после многолетних размышлений было бы трудно придумать что-нибудь более подходящее…