Колетт боялась поверить в свое счастье. Наконец-то… наконец она встретила свою вторую половину! Мужчину, с которым мечтала пройти рука об руку по жизни. Мужчину, от которого мечтала иметь детей. Мужчину, каждый день с которым дарил ей неземную радость.
– О чем ты думаешь, красавица? – спросил Оливье, в очередной раз заметив на лице Колетт блаженную улыбку.
– О тебе, – искренне ответила она. – Только о тебе.
– Извините, – робко произнесла Колетт, остановившись у стойки регистратуры больницы.
Медсестра не обратила на нее ни малейшего внимания. Что и неудивительно, подумала Колетт, меня ведь даже не видно, когда я сижу в инвалидной коляске.
– Извините, – чуть громче произнесла она.
Медсестра наконец заметила ее и отложила в сторону регистрационный журнал.
– Я вас слушаю, мадмуазель Вернон.
– О, вы даже помните мое имя.
Еще бы! – усмехнулась Катрин. Ты ведь увела моего любовника.
Она изобразила любезную улыбку.
– Да, чем могу вам помочь?
– Мне позвонили сегодня утром из больницы и сказали, что мой сеанс физиотерапии Оливье… доктор Лоран, – смущенно исправилась Колетт, – перенес на час раньше.
– Одну минутку, я посмотрю расписание. – Катрин пощелкала клавишами, однако на экран едва взглянула. Ей и без того было прекрасно известно, что сеанс Колетт назначен на прежнее время. – Верно, мадмуазель Вернон.
– Тогда я не понимаю… я нигде не могу найти своего лечащего врача. – Колетт из опасения снова оговориться и назвать доктора Лорана по имени вообще не стала его никак называть. Она наивно полагала, что их с Оливье отношения оставались тайной за семью печатями.
– Давайте пройдем в палату. Я вас провожу.
Катрин покатила коляску Колетт в сторону процедурного кабинета.
Когда женщины остались наедине, Катрин заявила, уперев руки в бока:
– Наконец-то, мадмуазель Вернон, я смогу с вами поговорить начистоту!
Тон медсестры показался Колетт чрезмерно грубым и вызывающим. Хамство всегда оказывало на Колетт странное воздействие. В первый момент она теряла дар речи и не знала, как ответить на откровенную грубость в свой адрес. Вот и сейчас ее буквально парализовало. Она растерянно хлопала ресницами и молчала. Катрин, видимо, того и добивалась. Ее подпитывала растерянность Колетт.
– Кем вы себя возомнили? – Катрин криво усмехнулась.
– Я не понимаю, почему вы разговариваете со мной в таком тоне!
– Ах, значит, вы ничего не понимаете. Очень милое оправдание.
– Мне не за что перед вами оправдываться.
– Ошибаешься, дорогуша.
– Я не желаю выслушивать ваши оскорбления! Дайте мне пройти.
– Пройти? Ха-ха! – Злорадный смех Катрин неприятно ударил по натянутым нервам Колетт. – Идите, если сможете… Что же вы сидите в инвалидной коляске? Я вас не держу.