– Ах вот как! – Оливье поднял ее на руки и понес в сторону пока не запертой спальни.
Все мысли смешались и отступили перед пьянящим ощущением – она обнимала Оливье и отвечала на нетерпеливые, жадные поцелуи. Взгляды слились, глаза затуманились от охватившей обоих страсти.
От Оливье пахло сигаретным дымом, мускусом, одеколоном и чем-то еще. Дурманящий аромат мужского тела, обретенный вновь, заставил Колетт забыть обо всем на свете. Огонь опалил живот, разлился по венам, затем по всему телу, наполняя каждую клеточку тела будоражащим ощущением.
Она упивалась сладостными ощущениями. Языки встретились, переплелись, отступили и столкнулись вновь. Так может продолжаться бесконечно… – последнее, что успела подумать Колетт, перед тем как окончательно раствориться в любовной неге.
– Мсье Буве, я снова вынужден обратиться к вам с просьбой.
– Доктор Лоран, если вы намерены просить у меня восстановить вас в должности в госпитале Мирабо, то…
– Как вы догадались?
Оливье выглядел не просто удивленным поразительной проницательностью патрона. Он был ошеломлен. Всего три часа назад, после ночи любви с Колетт, он принял решение вернуться в Париж и отказаться от выгодного и многообещающего в плане карьеры места в Гренобле, а мсье Буве уже в курсе дела!
– Не забывайте, что больница – одна большая семья. Правда, – усмехнулся он, – периодически в ней случаются инцесты. Вот вы, например, в курсе, что наш Крюшо надумал жениться на Франсуазе?
– Что вы говорите? – неумело изобразил удивление Оливье.
– А ведь я был уверен, что он все-таки уломает Катрин.
Оливье не переставал изумляться. Все врачи и медсестры больницы принимали мсье Буве за слепца с черствым сердцем, которому нет ни малейшего дела до подчиненных. Лишь бы пациенты не подавали в суд и не требовали возмещения морального вреда.
– Я даже провел несколько разъяснительно-доверительных бесед с мадмуазель Бертран, но… – Мсье Буве пожал плечами.
– Не беспокойтесь. У меня вчера возникло подозрение, что Катрин еще может передумать.
– Но ведь Крюшо уже и думать забыл о ней. Хотя не представляю, как можно сравнивать Франсуазу и Катрин!
– Поживем – увидим, – закрыл тему Оливье. Не хватало еще сплетничать с боссом о коллегах!
– Надеюсь, вы осознаете, мсье Лоран, в какое положение вы меня ставите? Сначала вы прибегаете ко мне и просите срочно перевести вас в Гренобль. Я поднимаю старые связи. Прошу об услуге… – Мсье Буве обожал подчеркивать собственную значимость. Впрочем, он и в самом деле был важной птицей, а потому его напыщенность вызывала у подчиненных недоумение и шуточки.