– Он художник, работает дизайнером на телевидении и для театра. Он жил по соседству, когда я была маленькой. Его мать – лучшая подруга моей мамы, пока та не умерла… я имею в виду мою маму… и мы, отец и я, уехали, вернулись в Англию.
– Но ты поддерживала с ним связь?
– Мы иногда писали друг другу и обменивались новогодними поздравлениями.
– Он ведь старше тебя.
– Да, на четыре года.
– Ты с ним виделась после отъезда в Англию?
Бен задавал краткие вопросы холодным четким голосом. Ее же ответы становились все длиннее, голос начал прерываться.
– Да, я рассказывала тебе, он приезжал в Англию, когда я последний год училась в школе.
– И сколько он пробыл в Англии?
– Всего две недели.
– Сколько тебе тогда было?
– Семнадцать.
Бен отпил еще вина, устремив суровый взгляд на свечи в центре стола.
Ан рискнула поднять глаза и увидела отблески пламени в его зрачках. Девушка вздрогнула. Жених кинул на нее проницательный взгляд, и она поспешила отвести глаза.
Тоненькая голубая жилка билась на ее шее.
– Ты влюблена в него, – произнес мужчина тоном прокурора.
– Нет! Конечно нет. Он мой друг – вот и все.
Безжалостные глаза, казалось, впились в нее.
– Тогда почему же единственным человеком, к которому ты бросилась, сбежав от меня, был он?
Она ответила прежде, чем сумела подобрать более точные слова.
– Потому что я ему доверяю!
Бен застыл, краска бросилась ему в лицо.
– Что же такого я совершил, если ты решила, что мне доверять нельзя? – Девушку удивили нотки горечи в его голосе.
Анабель сидела не шевелясь. Глаза ее расширились от испуга и растерянности. Бен пристально смотрел на нее, стиснув зубы.
– Это из-за того, что произошло после той вечеринки? – хрипло произнес он.
Глаза девушки ответили за нее. Бен нахмурился еще больше и быстро, как будто терпение покинуло его, проговорил:
– Анабель, рано или поздно тебе придется все толком мне объяснить. Это я тебе так неприятен или ты боишься секса как такового? С тобой что-то произошло раньше? Тебя кто-то обидел? Ради всего святого, скажи мне, только не смотри на меня как загипнотизированный кролик на удава. Ты молчишь, а я как будто слышу твой вопль. Господи, Ан, я же не чудовище – думаешь, мне приятно чувствовать, как тебя всю передергивает, когда я до тебя дотрагиваюсь? Ты всякий раз едва не теряешь сознание. – Голос Бена дрогнул. – Пожалуйста, дорогая…
– Извини меня, – прошептала Анабель.
Она чувствовала себя виноватой. Ей вовсе не хотелось оскорбить Бена или причинить боль. Да и кто знал, что он примет все так близко к сердцу. В конце концов, Бен никогда не говорил, что любит ее. Его предложение выйти замуж больше походило на соглашение о сотрудничестве – практичная, разумная сделка. Бен более или менее ясно пояснил, почему это пойдет им обоим во благо, – ему даст устроенную семейную жизнь, детей; ей же – стабильность, семью, которой Ан лишилась в юности.