Они встретились у ворот крепости. Линетта была в белом плаще, простом платье и башмаках. У кого-нибудь из прислужниц, верно, взяла. За спиной ее маячили двое дюжих охранников.
Ладно, по долине пусть проводят, а дальше – прости Господь!
Долина пылала бесчисленным множеством огней. С наступлением темноты процессия, неся факелы и угли из большого костра, спустилась из ворот крепости. Шли сюда и люди из окрестных деревень. Чем больше костров, чем больше огня – тем больше удачи, тем обильнее урожай – так верили они все. Мужчины и женщины в венках плясали и пели, прыгали через огонь, взявшись за руки и поодиночке, бегали с горящими головнями от костра к костру. О том же, что творилось в стороне от костров, лучше не говорить.
Карен скорее угадала, чем увидела смятение Линетты. Вряд ли ей когда-либо приходилось спускаться со своих высот вот так, в ночь, в толпу. Для самой же Карен в этой картине не было ничего нового. Каждый год такие же праздники происходили за городской стеной в долине Трига, и Карен там постоянно бывала. Конечно, не ради собственного удовольствия. По обязанности. Где веселье – там обжорство, пьянство, драки, поножовщина. Без лекаря никак не обойтись. И уж, ясное дело, тогда ей и в голову не пришла бы мысль о ворожбе. И сейчас она шла легко, с наслажденнием ощущая землю босыми ногами, в свободном своем платье и широком плаще, а в котомке среди пучков сухой травы лежал острый нож – так, на всякий случай, знать об этом всем необязательно. За ней двигалась, осторожно ступая, Линетта, а еще дальше – охранники.
Долина крутилась вокруг них и пела неразличимыми голосами. С холма катились пылающие колеса. Ничего более напоминающего образ безумия, владеющего этой ночью, нельзя было придумать.
Они шли по залитой огнями долине. Карен уверенно забирала влево. Везло им необыкновенно. Никто их не хватал и не преграждал дорогу. Сыграло тут роль присутствие телохранителей или собственная сила Карен, но только они проходили словно по коридору среди мечущихся теней.
Но огней вокруг них становилось все меньше, и Карен, остановившись, указала туда, где они вовсе пропадали.
– Там – Громовая пустошь.
Это были первые слова, которые она произнесла за ночь. И остановилась в нескольких шагах. Ей не было слышно ни слова, да и не нужно слышать. В княжестве ни один человек в здравом уме не сунется на Громовую пустошь. Тем более ночью. Тем более этой ночью. Когда Карен упомянула Громовую пустошь в разговоре, Линетта наверняка должна была порасспросить, что это такое. И теперь она отсылает прочь свою охрану. Это говорит за себя. А ей, похоже, не привыкли возражать. Это тоже Кое-что… Помялись и отступили.