Нет, это не я виновата. За моей виной была другая. Но я буду виновата, если по-прежнему замкнусь на своих размышлениях. Дома горят, дети плачут, а Карен-лекарка философствует. Так не будет этого! Нет! Нет!
Той ночью, стоя среди дымящихся развалин, во тьме, клубящейся искрами, я приняла решение. А, может быть, я уже давно его приняла, и только ждала этой ночи.
Я узнала, что «зачинщики мятежа» схвачены и приведены в лагерь, и живы до сих пор потому, что зачинщикам полагалась казнь помучительнее. Я знала, что это такое. Я помнила все – Виглафа, семью Элмера, Сантуду. Но те хоть в чем-то были виновны. Этих же, безгреховных, ждало самое страшное. Как детей, которых он собирался пытать в Тригондуме. Их будут жечь и вешать, им будут ломать суставы и сдирать с них кожу, а мне ничего не угрожает. Все добро я вытягиваю на себя, подобно вампиру, сосущему кровь.
Не медля ни минуты, я пошла к Торгерну. Он был один, и встретил меня особенно радостно, как всегда после какого-нибудь злодейства.
Я сразу спросила его о пленных.
– Тебе незачем тревожиться. Не надо тебе об этом печалиться. Не стоит себя утруждать. – Он ответил мне не тоном запрещения, а эдак ласково. Из заботы обо мне.
Я не могла больше ждать. То, что я собиралась сказать, было ужасно. Но внешнего ужаса не было. И голос мой был спокоен.
– А что, если я выкуплю этих людей?
– Как это? – удивился он вполне простодушно.
– Ты уже, наверное, забыл, с чего все началось.
Он посмотрел на меня с недоумением.
– С Летописи.
Слово было произнесено. И пропасть не разверзлась у меня под ногами. И ничего вокруг не изменилось. Но тут я увидела, как со дна его глаз медленно, неотвратимо поднимается… Вот тебе и «больше жизни»! Вот – «ничего от тебя не надо»! Наконец я снова узнала его.
– Смеешься? – каким-то пустым голосом спросил он.
– Я уже давно не смеюсь.
Он не верил мне. Хотел поверить, страшно хотел, но все еще не верил.
– Ты хочешь обменять свою тайну на жизни этих мужиков? А за свою жизнь не хотела…
– Не всю тайну. – Я чувствовала страшную усталость, хотя ничего еще не было сделано. – Только часть ее. Ту, которая достижима отсюда.
Он вскочил.
– Да, да. Это в двух днях пути отсюда. Больше я ничего не могу сказать, пока ты не дашь ответа.
– А если я соглашусь?
– В известном мне месте есть вход в пещеру, которая ведет в тайные подземелья древних.
– Дальше!
– Условие одно – ты пойдешь со мной туда один.
– Ну! – О, я видела все так ясно, что ненужно было слов. Его снедала жадность… и недоверие. Но приманка была слишком сильна.
– Ты их отпустишь?
– Хорошо… но как ты докажешь, что говоришь правду?