Снежная почта (Житинский) - страница 69

Я живу, я сгораю, я значу.
Я свечу… В этом, собственно, суть.

Иисус

Все печальнее речи
И суровее взгляд,
Но сыны человечьи
Не о том говорят.
Как мне сделать понятней
Эту музыку сфер?
Вам бы все позанятней,
Про любовь, например.
Я ль страстей не имею,
На две трети земной?
Но немею, немею
Пред любовью иной.
Продолжение рода —
Это ль главное, друг?
С вечным зовом: Свобода! —
Продолжается дух.
Не желаю лукавить
И грозить вам судом.
Только бы не оставить
Ничего на потом.

«Все совершится только здесь…»

Все совершится только здесь.
Умрешь ты полностью и весь.
Твоя душа ни в ад, ни в рай
Не попадет, и не мечтай.
Все совершится только тут,
За эти несколько минут,
В общенье с этими людьми.
Меня ты правильно пойми.
С так называемым Творцом
Легко казаться мудрецом,
Хотя, по правде, – нет его.
Короче – нету ничего.
И все-таки: Творец… душа…
А жизнь сложна и хороша,
Полна предчувствий и причуд,
Хоть завершится только тут.

Мудрец из Монтаньолы

Герману Гессе,

автору «Игры в бисер».

Спокойна альпийская крепость
И в дымке почти не видна.
А в мире – такая нелепость! —
Которое лето война.
Осталось, как видно, немного,
Чтоб рухнул весь божеский свет.
Но поза индийского йога —
Единственно верный ответ.
Глядит на цветущую вишню
В безмолвии вещем старик,
И рядом с ним Шива и Вишну
Глядят на больной материк.
Нужны ли защитники духа,
Хранители древних даров,
Коль скоро касается слуха
Лишь пушек воинственный рев?
Но старец глаза прикрывает
И долгим кивком мудреца
Дает убедиться, что знает
О замысле тайном Творца.
Пускай там земные сраженья
Проходят своим чередом…
Служенье, служенье, служенье!
Ты призван нездешним судом.

«В электричке стоящий в проходе…»

В электричке стоящий в проходе,
Изучающий жизнь на бегу,
Что я знаю об этом народе?
Чем помочь его мыслям могу?
Не представить, к примеру, как сложен
Этот розовый пенсионер,
Но меж нами контакт невозможен
По причине хороших манер.
Не узнать, почему эти двое
Так устало в окошко глядят.
Что у них там случилось такое?
Размышленье? Размолвка? Разлад?
Не понять даже самую малость
Из увиденных мною окрест:
И ребенка невинную шалость,
И стареющей женщины жест.
И поэтому в силу привычки
Говорю, как могу, о себе:
– Пассажиры, – прошу, – электрички!
Хоть в моей разберитесь судьбе.
Я такой же случайный прохожий,
Представитель трудящихся масс.
Вот ладонь. Наши линии схожи.
Вот стихи. Они тоже про вас.
И, внимая им на повороте
И в пространстве чертя полукруг,
Может быть, вы себя узнаете
И себе удивляетесь вдруг.

«Казалось бы, уже забыл…»

Казалось бы, уже забыл
Тебя за давностью утраты.
Умерен юношеский пыл
И стерлись имена и даты.
Казалось бы, ты далеко,