На мое счастье, он увидел телегу, выезжающую в сторону поля.
– А вот и наше «такси», – пошутил он. – Мишвидце не за горами.
Я посмотрела в ту сторону, куда показывал Микаэль. К нам двигалась телега, запряженная белой лошадью. Уже стемнело, и эта лошадь была ярким пятном среди густого мрака.
Когда телега приблизилась, я разглядела возницу. Это был полный мужчина лет пятидесяти, одетый в черный полушубок с высоким воротником, закрывающим шею и половину лица. Увидев нас, мужчина остановил лошадь, торопливо выпрыгнул из телеги и подошел к нам. Снег хрустел под его тяжелой поступью. В телеге мужчина казался менее объемным. Теперь он напоминал колобка. Только с ножками. Я увидела радостную улыбку на его лице и догадалась, что он знает Микаэля.
– Михаил! – воскликнул мужчина и хлопнул Микаэля по плечу.
Микаэль ответил ему тем же хлопком, и они заговорили по-румынски, оба довольные встречей.
Мне оставалось только стоять, перетаптываясь с ноги на ногу и глупо хлопать глазами. Потому что из всего их диалога я поняла лишь несколько слов. Наконец они обратили на меня внимание. Хозяин телеги рассмеялся, глядя на то, как я переминаюсь с ноги на ногу, и сказал что-то Микаэлю.
– Мадэлайн, – представил меня Микаэль своему собеседнику. И добавил что-то на румынском. – А это – Марин, мой хороший приятель. Он увидел, что ты замерзла, и предложил нам поскорее забраться в телегу.
Наконец-то. В джинсах, сшитых явно не для холодной трансильванской зимы, и коротенькой курточке я начала превращаться в ледышку… Микаэль залез на телегу первым и протянул мне руку.
– Еще пара часов, и мы будем в Мишвидце, – шепнул он мне. – Но если ты замерзла, я могу отдать тебе свою куртку.
– Спасибо, я продержусь до Мишвидце, – ответила я Микаэлю.
Но на самом деле я совсем не была уверена в своих словах. Мои ноги замерзли до такой степени, что я уже почти не чувствовала пальцев. А руки не согревали даже теплые варежки, связанные мне Ба. Но все же я продолжала строить из себя независимую девушку, стойко переносящую большие расстояния и суровые погодные условия. Обнаружив в телеге набитый чем-то мешок, я уселась на него и начала усиленно растирать пальцы рук, чтобы они не замерзли окончательно.
Марин дернул вожжи, и лошадь поехала. Я наблюдала за тем, как из-под ее копыт брызжут серебряные искорки снега, и пыталась не думать о замерзших ногах и руках. Микаэль болтал с возницей, периодически сообщая мне о том, что рассказывал ему Марин. Благодаря этому я потихоньку начинала запоминать кое-какие слова и фразы на румынском языке. Правда, тема их беседы мне совершенно не нравилась. Она опять крутилась вокруг «стригоев» – как Микаэль называл вампиров – и оборотней.