– Потому что она встречается с группой.
– Так ты им вроде не чужой…
– Мне вечером ходить нежелательно по людным местам, облавы бывают…
– Ах да, я забыла, что ты в бегах… – почти было согласилась Марина, но потом снова напала на зятя: – Нет, послушай, что ты мне врешь про бега? Ты же сколько раз ходил и вечером, и днем. Вы что, поссорились?
– Нет…
– Я все-таки ничего не понимаю. Разве тебе не все равно, где она?
– Я знаю, где она… – Ипполит старался говорить с ней мягко, как будто она девочка-несмышленыш или старая маразматичка, и это ее просто бесило.
– Странно, когда мы с Геной поженились, мы старались всегда быть вместе.
– Марина Петровна, вы меня уже достали своим допросом! – не выдержал ее напора зять. Он отлепился от дверной притолоки и потянулся к коробку спичек, лежавшему на столе около плиты. – Кто, да что, да с кем! – Пошарил по карманам, но сигарет не нашел. – Вы что, своей собственной дочери не доверяете? Почему она не может с друзьями куда-то сходить? Это их успех, а не мой!
Она первый раз видела его таким. Он говорил не со злобой, а с каким-то надрывом, и она уже чувствовала, что пора эту «сцену» заканчивать. Она знала по своему старому школьному опыту: еще чуть-чуть – и будет срыв. Но по инерции продолжила диалог:
– Но ты же муж!..
– Да я ей вовсе не муж! – в запале выкрикнул он, потом испугался, медленно сел на табуретку и молча стал вертеть в руках спичечный коробок.
– А кто, жена? – еще не осмыслив услышанное, уточнила она.
– Да никто! Мы фиктивно поженились…
Несколько минут она тупо слушала стук спичечного коробка по поверхности стола. Если брак фиктивный, то ей бы надо радоваться… Но радость что-то не приходила. Просто навалилась сонливость. Ее всегда клонило в сон после чрезмерных переживаний. Надо полагать, так о ней заботился ее собственный организм. Она решила взять тайм-аут.
– Значит, так, лжезять. Я устала, хочу спать. Придет Алена, продолжим.
…В ожидании Алены она капала валокордин бабушке-генералу, объясняла ей, что звонить на трубку Алене бессмысленно, так как она наверняка спит, и что дочка сама позвонит, как только проснется. По всей вероятности, Алене позвонил Ипполит, услышав, что бабушке плохо, а главное, чувствуя за собой вину в разглашении их «семейной тайны».
Аленка прискакала через час после окончания военных действий на домашней кухне – веселая, довольная и решительная. Она предполагала, что ее ждет, и была к этому готова. Можно сказать, выросла в полях семейных баталий.
– Мама, бабушка, поздравьте меня! Я сдала на «отлично». Теперь я точно еду в Будапешт!