Валентин поставил машину в хвост вереницы автомобилей, ждущих открытия переезда.
– Похоже, мы тут надолго. Я покурю? – Он приоткрыл окно, щелкнул зажигалкой перед кончиком сигареты, затянулся и продолжил разговор: – Как ты думаешь, есть ли у вашего колледжа или директора какие-то злопыхатели? Ведь если вспомнить подоплеку «школьного дела», о котором целую неделю после передачи Малахова только все и говорили, то там кто-то подсиживал районного мэра, чья жена руководила этой злополучной школой. Твой директор мог кому-то чем-то помешать? Может быть, слишком сильно тянет на себя бюджетное одеяло?
– Откуда же я знаю! В политику он не играет. Как администратор особым сволочизмом никогда не отличался. Колледж тянет этот давно, районное начальство старается ублажать… Нет, не похоже, чтобы это было сделано по каким-то политическим или корпоративным мотивам. И потом, я слишком малозаметная фигура в этом механизме.
– А здесь и не надо крупной фигуры, – возразил ей Валентин. – Главное, чтобы можно было вменить некий криминал, который захотела бы обсудить общественность. Но раз ты отрицаешь возможность интриги против колледжа или его директора, значит, это акция против тебя лично. Кому-то ты сильно мешаешь… Это звонил кто-то из твоего окружения, человек, который осведомлен о твоих семейных неурядицах.
– Я думала об этом, но ни причин, ни человека не только не вижу, но даже и предположить не могу. Кому и чем я могла помешать?
– Не скажи… Люди иногда совершают подлости только потому, что не могут простить другому человеку простого счастья… О! Смотри-ка, мы быстро подвигаемся. А я тут зимовать собрался. – Он повернул ключ зажигания, выбросил недокуренную сигарету в окно. Марина закрыла глаза и задремала…
Рядом с Валентином она успокаивалась. Даже в его машине чувствовала себя не так, как с другими водителями. Ее довольно часто подвозили домой или в студию заказчики, она пользовалась услугами частников. Оказавшись рядом с водителем, она старалась с ним не разговаривать, следила за дорогой, не доверяя его опытности. Возможно, это сказывались поездки с Геннадием, который, по его собственному выражению, обладал «географическим кретинизмом» и мог заблудиться в малознакомом месте. Поэтому с ним она ездила в напряжении и, если нужно было, ориентировала мужа, сверившись с картой, которую всегда брала с собой. Геннадий, натура творческая, был слишком эмоционален за рулем: он комментировал действия всех впереди и сзади двигавшихся и иначе как кретинами их не называл, хотя сам водителем был неопытным. Валентин, наоборот, за рулем становился еще спокойнее, чем обычно, и не позволял себе никаких эмоций.