– У меня нет – у моих друзей есть. В конце концов я к твоему отцу обращусь. Он не может отказать.
– Отцу на меня наплевать. Я сам должен за себя постоять. Вы же сами мне это говорили…
В дверь заглянул милиционер:
– Все, больше не могу времени дать.
Она успела сунуть Ипполиту деньги.
– Извини, я ничего не успела тебе купить. Я выручу тебя, Ипполит.
Он молча посмотрел на нее и покачал головой:
– Я не могу всю жизнь прятаться за вашей спиной.
…Она вышла на улицу и отправилась на станцию метро. Она знала за собой одну особенность: слезы приходили по пустякам, когда же случалось что-то серьезное, внутри ее все застывало, эмоции замораживались и работала только голова. Она мысленно составляла список знакомых и друзей, которые могли бы дать в долг. Когда Марина, вернувшись домой, села к телефону, список был готов. Оставалось только достать записную книжку и… просить, уговаривать, объяснять, обещать… Вот только стоит или нет посвящать друзей в подробности?
…Из задумчивости ее вывел телефонный звонок. Это был Костя.
– Мариша, я тебе обещал про твоего зятя информацию раздобыть. Найти нашел, а передать не успел: в срочном порядке отправили в командировку.
– Я уже в курсе, мне твоя секретарша объяснила.
– Так тема еще актуальна?
– Как никогда, Костя! Давай рассказывай.
– Расскажу я тебе, Васильева, «мыльную» историю. Жила-была молодая семья: муж-поэт, жена-красавица и четырехлетний сынишка. Поэты, как известно, много не зарабатывают, а красивые женщины, по определению, требуют красивого обрамления. Поэт такого обрамления жене предложить не мог, а вот ее начальник – мог. Она к нему, козлу старому, и ушла, оставив мальчишку мужу. Поэт, нежная душа, от переживаний бросился из окна, но забыл, что под ним, на уровне четвертого этажа, есть козырек. Вот на него и приземлился. Пару ребер сломал. Что испытывал мальчик, никому не известно, так как малыши – народ немного–словный. Только вот мачеха его, уже известная тебе Лери, рассказывала близкой подруге, как застала семилетнего Ипполита за странным занятием: он исколол иглой всю материну фотографию. И в школе, говорят, дрался со всеми подряд, закипал с полоборота. Вот такая вот история, Васильева. Ну, что молчишь? Слезы вытираешь?
– Молчу потому, что слов нет. Спасибо тебе, Костя.
– Ну, если слезы вытерла, адрес записывай родной мамаши твоего зятя. Народная, восемнадцать, корпус два, квартира двенадцать. Лосева Алла Владимировна. Записала? Але, Васильева, ты меня слышишь? Эй, ты где? Ты меня слышишь? Да что такое с телефоном? – бился с аппаратом на том конце провода Костя, а Марина не могла вымолвить ни слова.