Несколько оглушительных хлопков сотрясли машины. Справа от остановившейся колонны черный лес расцвел всполохами раскаленных пороховых газов. Надрывно закашляли автоматы, ухнули дробовики, затрещал «Печенег», превращая в решето брезентовые тенты. Медленно выходя из леса и не переставая вести огонь, девятнадцать человек дугой охватили грузовики от правой двери первого до левого борта второго, простреливая, таким образом, все сектора и не попадая при этом под «дружеский» огонь.
Из машин повалились люди. Они выпрыгивали, выползали с перебитыми ногами на брюхе, пытались перебраться через борта и тут же попадали под жестокий огненный шквал девятнадцати стволов. Багровые облачка, словно маленькие фейерверки, вырывались из человеческих тел, на долю секунды повисая в воздухе, и оседали на землю кровавой пылью. Дымящиеся, разорванные осколками и пулями люди падали из кузовов, принимая самые нелепые позы, бились в конвульсиях. Некоторые, даже с выдранными из тела кусками мяса, пытались спастись, ведомые неистребимым инстинктом самосохранения, старались заползти под машину, спрятаться за колесами, но бездушные горячие комочки свинца рвали их в клочья.
Бойня продолжалась меньше минуты. Потом безумная какофония стрельбы затихла. На смену ей пришли стоны и подвывания, методично заглушаемые одиночными выстрелами и звуками входящей в плоть стали.
— Твою же мать! — зычный бас Макса сотряс воздух, пропитанный порохом и кровью. — Какая падла испоганила мой грузовик?! Нельзя, бля, аккуратнее-то целить?!
Стас усмехнулся, повесил автомат на плечо и вынул из кобуры ПМ. Почему Макс решил, что его грузовик именно второй, Стас не знал, да ему и наплевать было на это. Второй — так второй. Тогда его — первый.
Здоровенная трехосная дурища, тонн этак под шестнадцать, если на глазок, представляла собой сборную, но весьма добротную солянку из узлов продукции автопрома, канувшего в лету семьдесят два года назад, и кустарных деталей, удачно их дополняющих. Подобный симбиоз, воплощенный в жизнь руками людей, в этом деле явно не случайных, дал впечатляющий результат. Громадные колеса, обутые в шины с глубоким протектором, поднимали все три оси этого чуда технической мысли на добрых сорок сантиметров выше дороги. Массивная база, унаследованная, видимо, от легендарного «Урала», несла на себе деревянную платформу с тремя откидными бортами, оборудованную съемными дугами и тентом, пришедшим теперь в полную негодность, а так же угловатую кабину, сваренную из листов двухмиллиметровой стали, переходящую в длинный капот, сужающийся к хищному передку. Лобовое стекло заменяла решетка из стальных прутьев, перевитых по диагонали так, чтобы между ними без помех проходил автоматный ствол. Боковые окна железного чудовища — узкие прорези, сделанные примерно на уровне глаз человека, сидящего в кабине — напоминали скорее бойницы.