Еда и патроны (Мичурин) - страница 44

Стас вынул из брюк ремень, морщась от тупой ломящей боли, затянул его на груди и сунул пустую кобуру в карман. Широкая полоса хорошо выделанной кожи плотно закрыла рану, замедлив кровопотерю. Стас посидел несколько секунд, переводя дух, немного отогнул вверх край своей импровизированной повязки и прижал ребро ладони чуть ниже раны. Дождавшись, когда ладонь наполнится кровью, он снова прикрыл ремнем сломанные ребра, собрал в кулак оставшиеся силы и, шатаясь, побежал вперед. Окровавленная рука касалась каждого пройденного дерева, оставляя на его коре хорошо заметный след.

Когда ладонь окончательно высохла, Стас свернул влево, прошел метров сорок и, тяжело дыша, опустился под широким стволом старой ели. Теперь нужно было ждать.

В это же время человек в чёрно-сером камуфляже и залатанном кожаном плаще подошел к опушке леса и присел, заметив на земле влажные сгустки. Тонкие пальцы, увенчанные длинными грязными ногтями, подхватили комочек и растерли его. Скользкая, липкая субстанция оставила на коже маслянистую пленку свернувшейся крови. Лицо под капюшоном расцвело самодовольной ухмылкой.

— Да, голубчик, шустер ты, шустер, — процедил человек сквозь зубы. — А помирать-то все равно надо.

Мягко ступая по густому подлеску, он двинулся вглубь чащи. Ни одной ветки не хрустнуло под подошвами, ни один сучок не треснул, зацепившись за одежду.

Едва заметно дернулся куст волчьей ягоды метрах в семидесяти. Ствол СВД, обмотанный черными лоскутами, взметнулся вверх, глаз с желтой радужкой припал к резиновой накладке прицела. Сорока. Всего лишь сорока вспорхнула с земли, задев крылом ветку.

Следы вели все дальше в лес. Они были четкими и хорошо различимыми. Привычные к темноте глаза даже в сумерках без труда находили их: на земле, на ветках, листьях папоротника, корнях… Вот здесь беглец упал, следов стало больше. Полз, раскидал иглицы по сторонам. Неаккуратно. Кровь, снова кровь вокруг. Вот он сел, прочертил своими коваными каблуками борозды на земле. Ему больно, да, очень больно. Правая борозда глубокая. Водил каблуком несколько раз, старался не закричать. Встал, едва удержался на ногах. След левой руки на земле. Его шатает. Оперся о дерево, измазал ствол кровью. Дальше, дальше. Опять след. Идет от дерева к дереву. Перебегает, цепляясь за них, старается не упасть. Снова. Еще. Еще…

Еле уловимое движение метрах в сорока левее привлекло внимание охотника. Желтые глаза сверкнули под капюшоном, отразив вспышку. Характерный сухой кашель АК разорвал тишину черного леса. Руки, ведомые безотказными рефлексами, успели вскинуть винтовку, но одна из трех выпущенных пуль угодила в цель раньше, чем глаз с янтарной радужкой снова прильнул к накладке оптического прицела.