— Залазь давай на телегу, — буркнул Рупор и пихнул подконвойного автоматом в спину.
Стас уселся сзади, Рупор — рядом левее, «танкист» — с правого борта, плюгавый взялся за вожжи.
— Наемник, — крикнул командир. — Не забывай, что мы с тобой теперь квиты. Еще раз мне попадешься — убью. С удовольствием убью, — и «приветливо» помахал рукой на прощание.
Плюгавый тряхнул вожжами, и кляча тихонечко побрела на выход.
— Ах ты, зараза! — проорал кто-то из третьего от ворот дома. — Ну, давай, кусни еще, сука! Я тебе кусну! Зубы все на хрен повыбиваю!
Дверь с грохотом распахнулась, и из нее кубарем вылетела девица, та самая, вчерашняя. Она скатилась по ступенькам, встала на карачки и замерла, уставившись на Стаса заплывшими глазами с красными прожилками порванных сосудов. Дорожки слез на грязном поцарапанном лице со свежем кровоподтеком вокруг левого глаза расползлись по щекам, губам, подбородку, омывали ранки и несли свои розоватые воды вниз по шее. Опухшие разбитые губы приоткрылись, натягивая между собой нитки густой, смешанной с кровью слюны, и беззвучно произнесли одно лишь слово — «мразь».
— Ну-ка примерь, — сказал Рупор и натянул пленнику на голову холщевый мешок.
— Это еще зачем? — спросил Стас.
— Глазастый ты больно. Вчерась дрых весь день, а сегодня вон — как огурчик. Еще, чего доброго, дорогу запомнишь да и притащишь сюда дружков своих кровожадных. Так что сиди-ка лучше под колпаком, пока на просеку не выйдем.
Сидеть в постоянно трясущейся по кочкам телеге было неудобно. Ребра ныли, отзываясь на каждую неровность, поэтому Стас решил принять горизонтальное положение, благо под спиной у него в этот раз была мягкая солома. Рупор к нему, как ни странно, не приставал. Видимо, разговаривать с человеком, у которого мешок на голове, агитатору было не особенно интересно, и он направил свое разящее слово в уши коллег, но очень скоро был послан куда следует и благополучно заткнулся.
Солнце поднялось уже довольно высоко, и его лучи, пробиваясь сквозь ткань мешка, создавали любопытный визуальный эффект искрящейся темноты. Стас смотрел в это темное нечто, расшитое солнечными блестками, и строил планы на будущее. «Валя, Валя, Валентин… Скоро свидимся мы с тобою, потолкуем по душам. Расскажешь мне, пидорас, почем нынче гайки и охотники за головами. Все расскажешь».
Размеренный ход греющих душу мыслей о грядущей расплате прервался двумя сильными толчками. Телега перескочила колдобину и дальше покатилась уже заметно плавнее.
— Ну все, сымай мешок свой, — торжественно оповестил Рупор. — Теперь можно.