Стас потянул за кольцо, и… ничего не произошло. Деревянная крышка откинулась, под ней оказалась стальная дверца сейфа и набалдашник кодового замка сверху.
— Говори код, — потребовал Стас, не убирая зажигалки от керосиновой лужи.
— Один, два, три, семь, девять, восемь.
Кругляш замка, пощелкивая, сделал несколько оборотов. Стас повернул ручку, та клацнула, и дверца благополучно открылась. В сейфе, разделенном на две секции, лежали несколько папок с бумагами и кожаный мешочек, весьма увесистый.
— Сколько здесь? — поинтересовался Стас, подбрасывая его на ладони.
— Сто тридцать одна монета, — без запинки отчеканил Валентин.
— Ты мне задолжал шестьдесят две, но, учитывая обстоятельства…
— Конечно, конечно! Все твое, Стас. Бери. Я прекрасно понимаю, какие неприятности причинил тебе, и буду рад компенсировать ущерб в меру возможностей, — протараторил Бережной и сделал чертовски благодарные глаза.
— Валя, Валечка, ты меня неправильно понял, — добродушно ответил Стас и потрепал Бережного по бледной щеке. — Я имел в виду вот эти обстоятельства, — обвел он рукой комнату, залитую керосином. — Жаль будет, если все богатство, нажитое непосильным трудом, сгинет вместе с тобой в огне. Правда?
Валентин открыл рот и побледнел еще сильнее. От привычного румянца на гладкой мордочке не осталось и следа.
— Не-е-ет… — прошептал он полуобморочным голосом. — Я… Я думал, что мы…
— Что ты думал? Что мы что? Договоримся? Я договаривался с тобой уже дважды, и всякий раз мне это выходило боком. Твое слово ни хера не стоит, а вот я своим словом дорожу и намерен его сдержать. Открой рот.
— Умоляю…
— Открывай, я сказал.
Стас сунул кляп на прежнее место, вышел из комнаты, снял с входной двери растяжку, достал зажигалку из кармана, поднес ее к темной влажной дорожке на дощатом полу и чиркнул. Синеватый огонек вспыхнул и побежал. Стас стоял у выхода, наблюдая, как пламя, струясь по приготовленной для него колее, пересекло холл, завернуло за стойку и…
— Бля! Ну что за херня опять?
Он вошел в комнату и просто опешил от увиденной картины. Бережной сидел с мокрыми вовсе не от керосина штанами, а под ним разлилась, продолжая расти, огромная желтая лужа, уже вплотную подступившая к двери и перекрывающая собой огненную дорожку. Стас молча развел руками, поднял с пола канистру и согнулся пополам в приступе безудержного хохота.