Пёс среагировал мгновенно. Дёрнувшись всем телом вперёд и вправо, он в доли секунды переместился так, что его оскаленная пасть оказалась прямо над лицом несчастной жертвы. В тот же миг мощные челюсти ротвейлера сомкнулись на лице Макса. Двухсантиметровые клыки с обеих сторон впились ему в щеки и Макс почувствовал, как зубы собаки, прокусив кожу, заскрежетали по его собственным зубам. Пёс бешено затряс головой вправо-влево, разрывая лицо Максима и калеча дёсны. Голова Макса так же моталась из стороны в сторону, движимая страшными собачьими челюстями. Его прокушенный рот быстро заполнялся кровью, некоторые зубы вылетели из десны и теперь перекатывались в ротовой полости, словно игральные кости. Это продолжалось секунд пять, не больше. Пять самых страшных секунд в жизни Максима Стрельцова, на тот момент. Пёс перестал трясти головой и замер, не разжимая челюстей. Перед чуть ли не вылезшими из орбит глазами Макса находилась левая сторона головы ротвейлера. Он видел, как подрагивают желваки монстра, и чувствовал, как верхний левый клык скребёт по костям его скулы.
Пёс стоял неподвижно уже 10 секунд. Нос и рот Максима были полностью зажаты в пасти чудовища, и он начал задыхаться. Очертания собачьей головы поплыли, глаза заволокло мутью, зрачки сузились и медленно поползли вверх. В этот самый момент пёс разжал челюсти и с хлюпающим звуком выпустил лицо Макса из зубов. Он, словно движимый каким-то непостижимым животным садизмом, как будто не хотел убивать человека раньше времени. Можно было подумать, что это животное только на первый взгляд ведёт себя хаотично и непредсказуемо, а на самом деле оно действует по чётко разработанному, одному ему известному плану.
Макс судорожно несколько раз глотнул ртом воздух и замер. Он еще около минуты лежал абсолютно неподвижно, боясь даже моргнуть. Шок был на столько сильным, что в эту первую минуту, не ощущалось ни какой боли. Но шок прошёл, и боль вернулась. Она накрыла его волной, от чего застучало в висках, а зубы заломило с такой силой, что казалось, они сейчас раскрошатся и пылью осядут во рту. Отчаянно захотелось стереть с лица липкую, смешанную с кровью, собачью слюну, но возможности такой не было по понятным причинам. Немного поколебавшись, Макс решился сделать попытку оценить нанесённый ему ущерб. Первым делом он нащупал языком выбитые зубы и поочерёдно выплюнул их вместе со сгустками крови. Один зуб, два, три — невелика потеря. Гораздо сильнее его беспокоило состояние лица. Макс просунул язык между левыми рядами оставшихся зубов. Язык проходил совершенно свободно, не встречая на своём пути ни каких препятствий. Это означало, что на том месте, где раньше зубы прикрывала щека, теперь висели лишь рваные лоскуты кожи. С правой стороны дело обстояло немногим лучше. Язык не прошёл наружу беспрепятственно, он наткнулся на какое-то кровавое месиво, что вызвало весьма болезненные ощущения. Макс почувствовал, как кровь из разорванного лица ручейками стекает вниз, за уши и под затылком снова скапливается тёплая, липкая лужица.