Погодина все эти правила тяготили, не удерживались в памяти, казались неважными и условными. Порой в нем пробуждалось к жене тяжелое, нехорошее чувство, и ему казалось, что живет с женщиной недалекой и мелочной, и боялся, что дети, если пойдут в нее, тоже будут такими же хозяйственными и мелочными. В такие минуты он ощущал себя загнанным в тупик и злился, а жена, словно почувствовав в нем перемену, притихала, становилась предупредительной и ласковой, и Погодин вскоре смягчался и забывал о своем раздражении.
Когда он вновь вышел в коридор, жена окинула его быстрым проверяющим взглядом, скользнувшим от воротничка рубашки до самых носков. Они закрыли квартиру и вышли. На лестнице Погодин хотел придерживать жену за руку или даже снести ее, но Даша спускалась сама, не касаясь перил и в конце пролета по привычке шагая сразу на две ступеньки.
- Перестань, ты что не понимаешь? Как ты себя чувствуешь? - обеспокоенно спросил Погодин.
Даша, шедшая до того по лестнице с нормальным лицом, на мгновение задумалась, на всякий случай придав лицу страдальческое выражение, а потом чуть пожала плечами и сказала:
- Все хорошо... Только где-то вот тут болит... - и вновь последовал неопределенный жест, который можно было отнести не только к животу, но и к груди и даже к ногам.
Они сели в машину: мать с женой сзади, а Погодин с теткой впереди. Водительскому мастерству тетки кандидат не очень доверял и велел жене пристегнуться.
- Сзади пристегнуться нельзя! - сказала тетка не без удовольствия.
- Как нельзя, там же есть ремень!
- Ремень-то есть, но мы сняли с него фиксатор, - объяснила тетка, заводя машину и съезжая с бордюра.
"Фольксваген" сильно тряхнуло, и Погодин укоризненно уставился на тетку.
- А что я могу, тут бровка! - оправдываясь, сказала та и, нажав на газ, резко тронула машину с места.
Как выяснилось, для тетки дорога состояла из сплошных ухабов, если же ухабов не было, она ухитрялась обойтись выбоинами или канализационными люками, массивные крышки которых глухо лязгали, когда на них наезжало колесо. Машина то и дело вздрагивала, получая удары. К тому же тетку ежеминутно подрезали или обгоняли, и ей приходилось то резко тормозить, то колотить ладонью по гудку. Жена и теща притихли сзади, а сам Погодин изо всех сил старался доверять тетке. "Она ведь уже давно ездит, и пока ни во что не врезалась; значит, по теории вероятности, у нас сегодня хороший шанс уцелеть," - успокаивал он себя.
Кандидат, сам машину не водивший и знавший Москву лишь в центральной ее части, не понимал даже, где они едут. Лишь дважды он ощутил радость узнавания: в первый раз, когда мимо пронеслось здание МИДА на Смоленской, а вторично, когда они проезжали длинный плоский дом с полукруглыми окнами, выходивший на Садовое. В этом доме жил официальный оппонент профессор Дербасов, к которому Погодину пришлось ездить раза два перед защитой.