Нейл взглянул на него.
— А как насчет Москвы?
— Это не имеет никакого отношения к тому...
— Знаешь, — перебил его Нейл, — иногда трудно не пожалеть их, даже если достоверно знаешь, в скольких смертях они замешаны. Просто головы у нас забиты всяким мусором. Те, кто постарше, вообще считают их кем-то вроде капитана Кирка. [14] Наше злостное сканирование умов не затрагивает человеческого духа. Один старый религиозный террорист даже как-то сказал мне, что его душа — это цитадель, у врат которой стоит сам Господь...
Он запнулся, словно задумался, терзаемый угрызениями совести. Понурил голову.
— Что ты сказал? — запинаясь, спросил Томас.
Он все еще не мог поверить, что у них идет такой разговор.
— Что мне насрать на его дух. Меня интересовало, что у него на уме. Я знал, что его воля всего лишь еще один нервный механизм и, когда она окажется вне игры, он как миленький выложит мне все, что интересует наших оперативников. И я был прав. К тому времени мы продвинулись уже гораздо дальше лишения сенсорных способностей. Используя разнообразные данные об исполнительных функциях мозга — ну, помнишь знаменитые эксперименты Роша по выяснению разницы между индивидами со слабой и сильной волей? — мы просто изолировали цепочки, ответственные за преступные замыслы, и перекрывали их. Это было так же просто, как щелкнуть выключателем. — Смех Нейла больше напоминал громкое фырканье. — Кто бы мог подумать?
— Что подумать?
— Что все наше долбаное «мозговое сканирование» так смехотворно далеко от истины. Зачем выдумывать машину для чтения мыслей, когда тебе всего-то нужно отключить пару цепочек — и человек сам все выложит.
Онемев, Томас воззрился на него. Нейл, его лучший друг, признавался, что он из плохих парней... Разве нет?
— Я... — начал Томас слабым голосом. — Не знаю, что сказать, не говоря уж — подумать.
— Что, заклинило?
Томас изучающе посмотрел на стоявший перед ним стакан, ободок которого светился отраженным светом:
— Все не так просто.
— Да брось ты, Паинька. Желания поднимаются из самых глубин нашего мозга. Это похоже на пластическую хирургию. Ты только подумай — целых пять мощных каналов Интернета целиком посвящены пластической хирургии. Эволюция приучила нас определять пригодность наших сородичей сугубо по внешнему виду. А раз уж техника позволяет нам манипулировать кожей и костями, то, значит, пришла очередь желаний. Старые табу постепенно стираются, и не успеешь опомниться, как пластическая хирургия, поставленная на промышленную основу, позволит нации избавиться от четверти биобалласта, а тем, кто так успешно будет перекраивать наши лица, понадобятся нейрохирургические пилы вместо таких безобидных карандашиков и щеточек. Если раньше мы не могли полностью осуществлять свои желания, то теперь человек сможет пересоздать, заново изваять себя. Генная инженерия. Или допинги в спорте. Называй как хочешь. Нейроманипуляция. Нейрокосметическая хирургия. И ты еще говоришь мне, что, по-твоему, этого можно избежать?