показали, что его зрительные центры спонтанно восстанавливаются, мы заставили его предстать перед Богом.
— Что?
— Перед Богом, говорю. Мы заставили его предстать перед Богом — профессиональным разведчиком из Бахрейна, это такая шельма! Али Баба на самом деле думал, что умер и попал на небеса. И хочу тебе сказать: когда вопросы задает Бог, люди всегда отвечают.
На лице Томаса теперь легко можно было прочесть ужас. Ужас и смятение. Нейл всегда обращался к разным частям твоего мозга, вел вещание одновременно на разных частотах — это было одной из причин того, почему его общество и развлекало, и доводило чуть ли не до нервного срыва... Но это? Что он такое говорит?
— И?..
— И ничего. Пустышка. Но после того как мы усовершенствовали технику, особенно научились направлять их галлюцинации в нужное русло, мы узнали все, можешь мне поверить. По крайней мере, от террористов-фундаменталистов. Экологические террористы оказались орешками покрепче.
— Так, значит, вот чем ты занимался все эти годы?
— Господи, конечно нет! Это было только начало. После первых успехов программы во мне признали восходящую звезду. Из отдела психоманипулирования меня перевели в нейро... Они приоткрыли завесу в тайное тайных, дружище, и позволили мне заглянуть в дивный мир секретных операций.
Томас опустил бутылку с пивом.
— Так в АНБ существует отдел психоманипулирования?..
— А чего удивительного? Как ты думаешь, почему Вашингтон или Пекин кишмя кишит шпионами? Потому что там принимаются решения. Где бы ни принимались важные решения — повсюду будут шпионы. И наконец, — он постучал пальцем по виску, — все важные решения принимаются именно тут. Так почему бы и нет?
Томас плеснул еще виски и протянул один стакан Нейлу.
— Потому, что это безнравственно, — сказал он. — И просто потому, что это гадость.
— Безнравственно? Тебе кажется, что это безнравственно?
— Именно, твою мать.
Нейл хмуро улыбнулся.
— Но разве не ты сам всегда утверждал, что мораль это притворство? Что все мы — марионетки из плоти и крови, которых обманом заставляют верить, что мы живем в нравственном и осмысленном мире?
Томас кивнул.
— Да, это довод.
От разговора на эту тему у него засосало под ложечкой. Свидетельство старых ошибок.
— Ладно, — сказал Нейл. — Мы сейчас говорим о подозреваемых в терроризме.
— Опять чушь, — ответил Томас — Это всего лишь часть доисторического мира грез, в котором мы живем. Человек оценивает угрозы так, словно все еще живет в каменном веке, в общине из ста или пятидесяти людей, а не в мире, населенном миллиардами. Терроризм это же театр, сам знаешь. Скользкая ванна куда более опасна. Господи, кампании против замкнутых на себе эротических иллюзий, разрушающих личность, спасли бы больше жизней! Власти просто используют наши психологически уязвимые места, чтобы обеспечить выполнение своих планов.