— Подвиг, и не из легких, — сказал Томас. И после минутного колебания добавил: — Вы ведь достаточно разобрались в существе спора?
— Думаю, да, —задумчиво ответила Сэм. — Просто не понимаю, как кто-то мог... мог...
— Поверьте, это так.
Сэм кивнула.
— Судя по вашим вчерашним словам, Нейл представляется себе этаким миссионером, в поте лица распространяющим дурные вести. Вот почему я была так взволнована. Иными словами, умение свести концы с концами для нас, следователей, не менее важно, чем вам, психологам, докопаться до правильных мотивов. Без мотива все теряет смысл.
— И что дальше?
— Так вот, вчера вечером я думала... Нейл ведь не может быть миссионером, правда? Разве из этого не следует, что у него есть своя цель? И разве не об этом весь ваш спор, не о том, что все бесцельно?
Томас ошеломленно посмотрел на нее, обдумывая всю тщетность того, что собирался сказать. В людях была заложена схема, не только заставлявшая их действовать под чужим влиянием и мыслить узко, но и считать себя самыми свободомыслящими и неподвластными влиянию извне. Род человеческий был в буквальном смысле предназначен для легкого и бесповоротного программирования. Даже знание этого практически ничего не меняло. Можно было до бесконечности показывать им результаты различных исследований, они все равно продолжали винить другого, чужое мнение, иную книгу с регулярностью, какую можно было бы ожидать от механизма.
Томасу хотелось считать, что Сэм не такая, — почти так же, как хотелось считать другим себя.
— Вот я и говорю, что добраться до замыслов Нейла не просто.
— Просто никогда не бывает, профессор.
Томас помолчал, подыскивая нужные слова. Бормочущий радиоголос произнес: «...И это стало катализатором кризиса иностранных резервов».
— Помните, что я сказал вам в баре? — раздумчиво начал он. — Насчет мозга и эволюции?
— Что сознание это такое предательски обманчивое болото? Потому что оно еще слишком молодо.
— Именно. Эволюция — беспорядочный, болезненный процесс, требующий целых эпох для того, чтобы добиться изменений какой-либо конкретной адаптации. Возьмем пример относительно недавней адаптации. Скорее всего, вы ожидаете, что сознательное переживание — или что бы ни происходило с нами в данный момент — окажется относительно грубым, имеющим низкий уровень разрешения. И, нравится вам это или нет, таковы позиции науки о мышлении...
Томас помолчал, мысленно перебирая набор трюков, с помощью которых наглядно демонстрировал этот тезис студентам.
— Ну, к примеру, скажите, каково поле вашего цветного видения?