Удовольствие переполняло ее, но она чувствовала себя обязанной исправить неточность.
– Едва ли меня можно назвать художницей…
Он заставил ее замолчать, прикоснувшись пальцем к се губам, и покачал головой:
– Правильным ответом на комплимент, мисс Мурхаус, является слово «спасибо». – Он медленно убрал руку от ее губ.
– Но…
– Никаких «но». – Он наклонился к ней. – Просто «спасибо».
Теперь их лица разделяло менее фута, и желание сократить это расстояние до нуля вытеснило все остальные мысли.
– Спасибо.
– Пожалуйста. Сам я рисовать совершенно не умею. Не согласились бы вы сделать для меня рисунок Дэнфорта?
– С удовольствием. По правде говоря, когда он помчался и наш кабинет, я как раз заставляла его позировать мне.
– И вы пошли следом за ним.
– Совершенно верно.
– И теперь вы здесь. Пьете чай. Со мной. – Он говорил это таким тоном, что у нее мурашки по коже пробежали.
– Да, теперь я здесь, – сказала она.
«И мое колено прижато к вашему, а ваша рука держит мою руку. И мое сердце бьется так сильно, что мне кажется, будто вы слышите его удары».
– Но где же ваш этюдник?
Ей потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить.
– Я оставила его в вашем кабинете. На кресле возле камина.
– Понятно. Это объясняет, почему я не заметил его раньше.
– Правда? Каким образом?
– Я был слишком занят тем, что смотрел на вас.
Сначала она подумала, что он шутит, но в его напряженном, серьезном взгляде не было и намека на поддразнивание.
Часть ее существа, принадлежащая мечтательнице, которую она в течение более двух десятков лет безжалостно подавляла в себе, но которая втайне жаждала услышать именно те слова, которые он только что произнес, изо всех сил пыталась вырваться из своих оков и насладиться этими лестными словами и его горячим взглядом, от которого замирало сердце.
Но тут подала голос другая ее часть – прагматичная, лишенная сентиментальности – и сурово предупредила: «Не будь дурочкой, не позволяй себе поддаваться влиянию всего этого вздора и не вкладывай слишком много смысла в его слова».
Правильно. «Не будь дурочкой». Она подавила вздох.
– Смотрели на меня? Неужели я испачкала лицо углем?
Он покачал головой:
– Нет. По правде говоря, ваша кожа… – отпустив ее руку, он провел пальцами по ее щеке, – восхитительна.
– Ошибаетесь, она вся в веснушках от солнца.
– Ах да, на свежем воздухе вы любите снимать шляпку. Сейчас, при свете солнца, я отчетливо вижу их. Но на мой взгляд, этот крошечный недостаток вас совершенно не портит. Наоборот, глядя на ваши веснушки, хочется прикоснуться к каждой золотой точке. – Он медленно провел пальцем по ее щеке и переносице.