Леола Фостер вошла в здание госпиталя. Все в холле смотрели на нее. С некоторых пор девушки принцев стали местными знаменитостями.
Леола почувствовала себя несколько неуютно от такого преувеличенного внимания к своей персоне. Она невольно поежилась и зашагала по коридору к лифту.
У больничной палаты Нико стояла пара бдительных стражей, охранявших ценного свидетеля обвинения. Леола, после некоторой задержки из-за формальной процедуры досмотра, успешно преодолела этот кордон.
Она приехала. Она не могла поступить иначе, когда узнала, что врачи отказались выписать Нико, как обещали.
– Когда Гизелла сказала, что ты все еще в больнице, я вылетела так скоро, как только смогла, – минуя всяческие приветствия, объявила белокурая красавица.
– Отлично выглядишь, – похвалил Нико свою очаровательную посетительницу.
– Как твое состояние? – обеспокоенно спросила она, присев на край больничной койки.
– Намного лучше. Но когда доктора узнали, что дома за мной некому будет ухаживать, то отказались оформлять выписку. Не могу же я постоянно обременять собой Романа и твою сестру.
– Понятно, – блекло отозвалась Леола Фостер.
– Я надеялся, что ты приедешь и заберешь меня из стен этого унылого заведения, – проговорил он.
– Хорошо, – кротко ответила женщина.
– Надеюсь, я не нарушил никаких твоих личных планов? – хитро осведомился он.
– Опыт общения с тобой показал мне тщетность всяческих планов, какими бы реалистичными они ни казались, – произнесла Леола.
– Слышу в твоих словах скрытый упрек, – заметил Нико. – Если мы поцелуемся, ты сможешь простить мне мою княжескую спонтанность? – шутливо спросил он.
– Я готова простить тебе все что угодно. Знать бы, ради чего, – сдержанно отозвалась Леола.
– Хотя бы ради того, чтобы вместе вернуться домой и продолжить узнавать друг друга, – предложил Нико, но девушка по-прежнему молчала. – Понимаю, – продолжил он, – я веду себя как полный идиот. Все, что я хотел тебе сказать, – это то, что люблю тебя, Лолли. И мне все равно, где я проведу остаток своей жизни: в тюрьме или на больничной койке, – если рядом не будет тебя.
Мне нужна ты, и только ты. Хочу вместе с тобой отправиться домой.
– Поэтому ты решил устроить лежачую забастовку? – спросила Леола, не позволяя себя обнадежить.
– Согласен, это ребячество, – кивнул больной.
– Эмоциональный шантаж, – сухо уточнила посетительница.
– Да, ты совершено права.
– Ты когда-нибудь начнешь щепетильничать в средствах достижения целей? – строго спросила его она.
– Мне требуется моральное руководство. Ты готова взяться за мое исправление?