Он внимательно смотрел на меня, как бы составляя на ходу опись наиболее характерных черт моей внешности. Под его пронизывающим взглядом я вдруг почувствовала смущение и неловкость. Рано или поздно придется отвести руку от щеки, а мне всегда это было до крайности неприятно. К моему удивлению, он сделал это сам. Не говоря ни слова, он наклонился, отвел в сторону мою руку: ничуть не смущаясь, стал вглядываться в глубокий шрам, как будто ожидал там его обнаружить. Потом он улыбнулся мне теплой и открытой улыбкой, в которой не было ни жалости, ни сочувствия. Он словно узнал меня, и в эту минуту в нем не было ничего, что напоминало бы мрамор.
– Вы, без сомнения, не кто иной, как Малли Райс, – сказал он. – Меня зовут Уэйн Мартин. Когда я видел вас в последний раз, мне было четырнадцать лет, а вам – четыре годика. Вы стали очень похожи на тетю Арвиллу, какой она, должно быть, была в молодости.
С ним не повторилось то, к чему я так привыкла и чего всегда ждала от каждого нового знакомого: он не посмотрел, внезапно окаменев, на мою щеку и не отвел поспешно глаза, тщательно избегая возвращаться взглядом к изуродованному кусочку моего лица. Я привыкла к огорченно блуждающему взору, притворяющемуся, что никакого шрама нет. Этот человек попросту с интересом разглядывал мой шрам, а когда его глаза снова остановились на моем лице, он опять на него взглянул – так же, как смотрел на мои волосы, глаза, рот. Внезапно у меня возникло ощущение, что в то далекое время, когда мне было четыре года, я очень хорошо его знала и теперь неожиданно встретилась со старым другом, который отныне станет моей опорой. Я ответила на его улыбку столь же теплой улыбкой и больше уже не прикладывала руку к щеке.
– У нее умерла мама, – сообщил Крис, объясняя отцу мое присутствие здесь. – Я помогал ей нарвать цветы для могилы. А почему она так удивительно похожа на тетю Фрици?
– Потому что она – племянница тети Фрици, – сказал Уэйн Мартин. – А это значит – она внучка миссис Джулии. Он посмотрел на свежую могилу, усыпанную яркими полевыми цветами, которые уже начинали вянуть. – Мне жаль вашу маму, но я что-то ничего не понимаю. Никто мне ни слова не сказал. Миссис Джулия, конечно, знает о том, что вы здесь? Вы побывали в Силверхилле?
– Нет, – сказала я. – Меня встретил в аэропорту мистер Салуэй, которому бабушка велела доставить меня сюда, а затем передать, чтобы я как можно скорее убиралась восвояси. Кроме того, она прислала мне письмо такого же содержания. Она, как видно, полагает, что я приехала сюда для того, чтобы каким-то образом ее шантажировать.