Я сошла с самолета в маленьком аэропорту штата Нью-Хемпшир и зашагала по летному полю. Ветер тут же начал трепать мою юбку и срывать белую соломенную шляпу у меня с головы.
Идя на посадку, мы сделали круг над горой Абенаки, и теперь, пересекая открытое поле, я могла видеть во всей красе ее скалистую вершину и поросшие сосновым лесом склоны, кое-где возвышавшиеся над холмистой местностью. Мама всегда называла ее Гора – гора с большой буквы; так же мысленно называла и я этот пик, который видела всего лишь раз в детстве. И вот теперь я привожу маму на родину, в Нью-Хемпшир, в последний раз: она уже никогда больше не сможет созерцать этот дорогой ее сердцу пейзаж.
Я шла по бетонному покрытию, придерживая обеими руками шляпу, издали увидела стоящий в ожидании длинный черный лимузин, который мог предназначаться только для одной цели. Тревога и неуверенность, которые я пыталась подавлять в себе, стремительно двигаясь навстречу катастрофе, заметно усилились, когда я окинула взглядом небольшую группу людей за оградой.
Я послала бабушке Джулии Горэм телеграмму, дерзко извещавшую ее о том, что я везу ее дочь Бланч домой, в Шелби. Я везла маму на родину, чтобы похоронить, согласно ее воле, на семейном участке местного кладбища. Телеграмма предупреждала также о том, что мама хотела, чтобы я посетила Силверхилл. Не было нужды добавлять, что это было не только ее, но и мое желание, и, пожалуй, даже не просто желание, а потребность.
Никакого ответа не последовало. К моему горю присоединилось негодование, и я отправила еще одну телеграмму, в которой указывала время своего прибытия и выражала надежду, что необходимые распоряжения будут отданы. Я не намерена была принять молчание бабушки за отказ.
Подойдя к ограде и глядя на ожидающий черный автомобиль, я мысленно спрашивала себя: придет ли кто-либо из членов совершенно мне неизвестной маминой семьи меня встречать, и если да, то кто именно? Бабушка Джулия, которой было уже под восемьдесят, вряд ли может прийти. Не придет и тетя Арвилла, старшая сестра мамы. Собственно говоря, в первую очередь именно из-за нее я и хотела посетить Силверхилл, хотя на первых порах не собиралась распространяться на этот счет. По моим сведениям, Ар-вилла Горэм была крайне неуравновешенной женщиной. Мне было также известно, что моя мать в какой-то степени винила себя за болезненное состояние духа Арвиллы. Собрав последние силы перед смертью, она возложила на меня весьма трудную миссию, касавшуюся Арвиллы, – трудную потому, что бабушка Джулия, предупреждала мама, будет всячески противодействовать выполнению моего долга.
