Герцог Лосский – высокий и крепкий, словно ему и не перевалило на шестой десяток, – стоял рядом с троном, приветствуя гостей. На его шее висела цепь вице-короля. И опять же вся нелюбовь Фернана к этому человеку объяснялась только одной причиной – он и герцог находились по разные стороны поля боя, в разных политических лагерях. Блестящий военный. Маршал пехоты. Де Фонсека. Сеньор де Суоза признавал, что этот вечный враг короля, который «всегда друг» (не подкопаешься и не докажешь обратное!), политически силен, быстр, умен, и, будь он на троне, быть может, Таргере было бы лучше. Но есть такие слова, как «присяга», «род» и «честь». Фернан присягал единожды и поддерживал де Фонзека, а не де Фонсека…
– Сеньор Фернан Руис де Суоза маркиз де Нарриа и сеньора Рийна шан Марьердес ун Таш'шда из клана Дочедез, маркиза де Нарриа! – громко объявил церемониймейстер, и Фернан с Рийной, сделав положенные четыре шага, остановились перед королем.
Сеньор де Суоза поклонился, а Рийна присела и застыла в глубоком реверансе. Король благосклонно кивнул Фернану, впрочем, это ничего не значило, ответил кивком на реверанс Рийны. Задержал взгляд на глубоком декольте ламии. Восхищенно прищурился. Любитель женских прелестей в полной мере оценил достоинства Рийны. К сожалению Его Величества, ему тут же пришлось отвести взгляд и состроить неимоверно-скучающее выражение лица, ибо его нынешняя фаворитка смотрела разъяренной кошкой.
– Рад приветствовать вас у себя во дворце, сеньор. Сеньора, вы очаровательны.
– Благодарю, Ваше Величество.
Поклон герцогу Лосскому. Тот ответил вежливо-безупречно, безразлично скользнул взглядом по ламии, никак не отреагировав на то, что она явилась на прием несколько в ином облике, чем это ожидалось. Тот же безразличный взгляд, разве что более долгий, остановился на Фернане и тут же переметнулся на следующего дворянина, имя которого уже объявил герольд.
С официальной частью было покончено. Фернан подхватил с подноса проходящего мимо слуги два продолговатых бокала с игристым вином. Один из них протянул жене.
– Его Величество верен себе и опять смотрит туда, куда не следует, – нехорошо усмехнулась Рийна. – На его месте я бы наблюдала не за дворцовыми красавицами, а за собственными родственничками.
– Кто бы ему об этом еще намекнул…
Они говорили тихо, но их все же услышали.
– Я намекаю ему об этом с утра до вечера, но к дуракам не прислушиваются.
– Вы себе льстите, маркиз, – сдержанно ответил шуту Фернан, досадуя, что де Армунгу удалось услышать их разговор.
– Ну что вы, дружок! Как можно! В последнее время я – пустое место. – За дурашливостью скрывалась горечь.