Ее беспокойные пальцы замерли.
— Папина речь уже была бессвязней, он путался в словах. А у мамы каменело лицо, губы поджимались. Ну, ты же знаешь мою маму… — Адриана невесело рассмеялась. — «Все в порядке, дорогая, твой отец просто шутит. А сейчас пойдем — поможешь мне снять платье». И мы шли с ней в ее комнату и притворялись, что все отлично.
— У нее был свой способ справляться с этим. — Никогда бы Каттер не подумал, что станет защищать Бланш.
— Да, знаю, — кивнула Адриана. — Но подростком я думала, что она глупа. Слаба и глупа, раз спускает ему это. Я забывала об одной вещи, самой важной… — Адриана встретилась с его взглядом. — Она любила его. Несмотря ни на что, она его любила. И я тоже любила его.
Слова жгли ей горло. Когда в последний раз она произносила такое вслух?
Каттер молчал, терпеливо глядя на нее.
— Просто… я всегда чувствовала себя виноватой в том, что… — она поискала слова, — любила кого-то столь порочного. Чувствовала себя предательницей по отношению к маме. Словно это я позволяла ему снова и снова мучить нас. Но все же…
— Понимаю, — тихо проговорил Каттер. И она видела — он и правда понял.
— Наверно, есть что-то ненормальное в том, чтобы любить такого человека, да?
— Нет, если только надежду не называть ненормальным чувством. В такой ситуации только надежда и дает шанс терпеть.
— А ты надеялся?
Она угадала — он думает о своей бывшей жене.
— Некоторое время… Но мам не так повезло, как твоим родителям. У нас не было любви.
Какой же он хороший человек, Каттер… Такой сильный, такой… Она заставила себя отвести глаза — у него нет прав на такие мысли. Несколько футов Адриана проползла на коленях, подальше от соблазна, убеждая себя сосредоточиться на прополке. Но, вытягивая длинный корень, мысленно вернулась к своим родителям. Теперь она знала — мать смотрела на свой брак достаточно трезво.
В отличие от нее самой, от Адрианы. В последний год их брака она предпочла поплотнее зажмурить глаза. Каттер прав — она все еще цепляется за спасительную слепоту. А теперь вдруг устала от темноты — так устала… К черту все! Если уж Бланш смогла, то почему она не сможет? Она сильная — настоящая южная леди, как любила напоминать ей Бланш, закаленная в огне пылающих плантаций.
Впрочем, сейчас ее окружает теплый сад, полный мира и покоя, возле дома ее мечты. Стоит прекрасное утро, и рядом с ней — сильный мужчина. Можно немного расслабиться. Адриана встала на колени, глубоко вздохнула и снова подумала о Харви.
Его рубашки — белоснежные, хрустящие, с перламутровыми пуговицами, тщательно отглаженные. Она помнит, как складывала их в чемодан, упаковывала его вещи, чтобы он мог ехать к другой женщине.