И девушка и Градов молчали. Светлая капля упала с флоксов и расплылась на стекле, покрывавшем стол.
- Ведь это у вас не первый случай, Людмила Павловна, - заявил майор, стараясь смягчить тон. - Лучше сознаться во всем.
Людмила всхлипнула.
- Вы ведь и раньше знали то место, куда загнали машину, - продолжал Градов.
- Я ничего не знала, майор, - глухо ответила девушка.
- Значит, прежде чем завести машину в укромный уголок, вы разрезали колючую проволоку кусачками?
- Я не разрезала!
- И прокололи обе шины?
- Я и не прокалывала! Для чего же портить хорошие покрышки?
- Для того чтобы выиграть время и сделать заявление об угоне машины. Искалечив людей, вы испугались и решили инсценировать, будто машину кто-то украл и людей переехал вор. Хитро…
- Это уж слишком, майор! Вы принимаете меня за какую-то мошенницу. Вы шутите, наверно?
- Нет, не шучу. - Майор опустил веточки флоксов в стакан с водой. - Вы рассуждали так: пусть не найдут вора, но все равно на предполагаемого похитителя падет подозрение.
- Какое подозрение? Я просто перестаю соображать…
- А я думаю - наоборот: вы как раз только-только начали соображать…
- Я совсем запуталась… - Людмила скомкала платок и сунула в сумочку по-девичьи резким движением.
- На сегодня достаточно, - объявил Градов.
В девять утра старшая сестра Нади Корневой подняла шторы. Солнце хлынуло в комнату. На столике сверкнули никелированный будильник, хрустальная вазочка с цветами и вездесущие пробирки в штативе. Ветер заиграл краем шторы, черный котенок с белой меткой на голове уставился на штору зелеными глазами и весь подобрался, готовый прыгнуть.
- Десятый час, Надюша! - сказала сестра.
- Десятый? - изумилась девушка и приподнялась в постели. - А мне кажется, что я только легла.
- Ты вчера пришла домой во втором часу ночи, - с укоризной проговорила сестра и подобрала прядь волос, прикрывавшую синие Надины глаза. - Где же ты загулялась?
- Что ты! Работала, не разгибая спины.
Вчера Надя пыталась восстановить злополучную зачеркнутую строку в «приказе», фотографируя ее с цветоделением. Она поместила сзади объектива большого аппарата инфракрасный фильтр, осветила вставленную между стеклами записку двумя рефлекторами с сильными лампами. Потом зарядила кассету специальной пластинкой и, открыв шторку, сняла «приказ» с получасовой выдержкой. Но, когда проявила снимок, убедилась, что работала впустую. Она несколько раз меняла фильтр, устанавливала прямое и косое освещение, изменяла время выдержки, снова и снова фотографировала, но ничего не получалось! Тогда она догадалась, что в чернилах, которыми написана строка, нет ни сажи, ни графита, ни других черных красителей и фотографирование через инфракрасный фильтр не приведет ни к чему. Часы показывали полночь, когда девушка начала снимать «приказ» в проходящем свете. Она зажгла вольтову дугу, ослепительный свет проник через матовое стекло и равномерно распределился по записке, просветив ее насквозь. Такое фотографирование «приказа» с двадцатиминутной выдержкой наконец дало результат! После проявления снимка Корнева различила контуры штрихов зачеркнутой строки. С помощью почерковедческого исследования она прочитала текст. Девушка была очень довольна. Однако, когда сняла свой белый халат и увидела на нем рыжие пятна от проявителя, стала мысленно так ругать Мозарина за несносную торопливость, что после даже пожалела его…