Внутренний телефон, стоящий на небольшом приставном столике, издал мелодичную трель.
– Слушаю. – Гуров широко улыбнулся и показал Станиславу пальцем вниз, в направлении второго этажа, где располагался кабинет генерала Орлова. – Здесь он, здесь, где ж ему еще быть-то! А тебе уже, значит, доложить успели. – Лев беззлобно, по-доброму ухмыльнулся, на этот раз символически погрозив кому-то пальцем. – Ох, доберусь я до этих стукачей! Да шучу, конечно. Трубку ему передать? Ах, вот даже как… Прямо сейчас, говоришь? Приказ начальника – закон для подчиненного, так что спускаемся. Неплохо бы Верунчика озадачить относительно кофе или чайку там… Уже?! С печеньем даже?! Н-ну, – засмеялся в трубку Гуров, – я вас, господин генерал, начну серьезно ревновать к Станиславу Васильевичу. Стоило ему появиться – сразу такое начальственное внимание, ласка да забота! А мы, серые, сидим тут, понимаешь, день за днем, никто черствым бутербродом не угостит… Понял, понял, кончаю трепаться и волоку Станислава пред твои светлые очи.
Лев положил трубку, весело подмигнул «другу и соратнику»:
– Пошли уж, больной – несчастный – раненый. Хватанем в компании начальства кофейку с домашним Веруниным печеньем. Конечно, соскучился по тебе Петр, вы же с ним с того дня, когда мы тебя в госпитале навещали, не виделись. Вот увидишь: этот старый хитрый лис начнет нас с тобой колоть на предмет не удумали ли мы какую совместную каверзу по этому дельцу. Он, конечно же, догадывается, что я тебя ввел в курс. А вот насколько – не знает. Самое главное – не стоит говорить ему пока о том, что тебе известен источник информации о планах заказчика. Да-да, я орловскую «внедренку» в виду имею. Что-то мне во всей этой истории не нравится!
– Пусть догадывается, – отозвался не на шутку польщенный генеральским вниманием Крячко. – Но впрямую о наших планах промолчим. Как оно еще все получится… Незачем его волновать раньше времени, здесь я с тобой согласен. Я так… Теоретически-аналитическую поддержку тебе оказываю.
– О, господи, – расхохотался Гуров, – ты только у него в кабинете такую фразочку не отмочи, а то я прямо там на месте и помру. Со смеху.
…Радостно улыбающаяся, раскрасневшаяся, донельзя довольная Верочка внесла в генеральский кабинет знаменитое блюдо дулевского фарфора, когда-то подаренное Петру Николаевичу Орлову в честь очередного юбилея. Что это был за юбилей, как-то позабылось со временем: то ли самого генерала, то ли главного управления, то ли вовсе всей славной советской милиции. Но громадное, как щит древнегреческого воина, блюдо прижилось в кабинете Орлова. Сейчас на нем нехилой горкой лежали знаменитые, редкостно вкусные домашние печенья. Сколько ни пытался генерал отучить свою секретаршу от манеры подкармливать его своими кулинарными шедеврами – неудобно вроде, что народ подумает! – ничего не выходило. Все кончалось горючими Верочкиными слезами и угрозами уволиться, раз она не нужна и ее не любят. Пришлось махнуть рукой, тем более все прекрасно понимали, что делается это Верочкой не от мелкого подхалимажа, а от чистого сердца.