Они вскочили одновременно, тяжело дыша и глядя друг на друга с дикой ненавистью.
– Нет, зар-р-раза!! Никуда ты не уйдешь! Святокрад, анафема!
– Останови, попробуй. – В голосе второго звучали отчаянные, истерические нотки. – Не подходи-и-и! Убью-ю!
Затем они сцепились вновь и вдруг, поскользнувшись на гладком церковном полу, так вдвоем и рухнули, переворачивая высокий семисвечник прямо на свечной ящик. Поднялся, пошатываясь, только один. Он нагнулся над лежащим, попытался повернуть тому голову вверх, затем попробовал приподнять его. Но тут же почувствовал липкую теплоту на своих ладонях, отшатнулся в ужасе и в том же неясном, дрожащем свете лампад вдруг увидел, что руки его черны от крови.
Дикий, отчаянный, нечеловеческий крик раздался в пустой церкви. Вот так, наверное, кричат демоны в глубинах ада.
* * *
…Случилось это десять дней назад, и поначалу расследование этого печального, но по нашим временам не столь уж исключительного и вопиющего факта в сферу интересов главного управления не попало. Но почти сразу же рутинная, вообще говоря, церковная кража и не менее рутинное убийство стали обрастать крайне неприятными деталями и особенностями.
– Тут-то Орлов меня и удивил. – Гуров улыбнулся, хотя и несколько печально. – Впрямую, как ты, Станислав, сам понимаешь, не сказал, но из его слов об «оперативной информации» я для себя сделал четкий вывод: осталась у нашего с тобой шефа с тех еще времен своя «внедренка,» и очень нехилого уровня. Ты же сам прекрасно знаешь – он и сыщиком был экстра-класса. Да таковым и остался…
– Во-он что… – понимающе протянул Крячко.
Любой чего-нибудь профессионально стоящий сыщик имеет в криминальных кругах нескольких людей, которых в свое время завербовал, сломав на чем-то или, что тоже нередко, «купив» – скажем, переформулировав статью УК на более легкую. Бывает, и нередко, что такие, по блатным понятиям, «суки» занимают в криминальной иерархии довольно высокие места. Вплоть до самых высоких. Информация, которую «сливают» своему хозяину-оперативнику такие «тихушники», или «внедренки», порой бывает просто бесценна. Поэтому их берегут, ибо если в блатной среде станет известно о подобных связях – а порой и подозрения хватает, – то жизнь «внедренки» будет очень недолгой, а смерть – очень мучительной.
Существует неписаный, но строжайшим образом выполняющийся закон – ни методами подобной вербовки, ни способами связи, ни, наконец, информацией о конкретной личности «тихушника» оперативник не делится ни с единым человеком. Включая коллег, лучших друзей и начальников любого ранга.