– Ай-ай, – тут же сочувственно отозвался Лев, у которого при этих старушкиных словах все внутри буквально напряглось, – что над собой люди вытворяют, а, Дарья Ивановна?! Что ж он, свин этакий, небось так и плюхнулся на пол, так и валялся в коридорчике вашем, пока проспался? Да наблевал небось? Стыд какой!
– Не-ет, его Николай с сынком своим ташшили. Еше ругались на него, матом лаялись, мол, что ж упился-то так. Чего ругаться, коли сами напоили. А сам Николай человек нехороший, злой. И Васька, сын его, тоже! Он, Васька-то, кошечку мою пнул как-то раз, просто ни за что, – старушка всхлипнула, – болела кошечка бедная. Она у меня одна отрада, Мурочка моя, разве ж хороший человек кошечку ногой пнет?
– Вот негодяй, живодер, – вполне искрене откликнулся Гуров. – Поправилась Мурочка ваша?
– Поправилась, слава господу, – улыбнулась сквозь слезы Дарья Ивановна, – но с той поры, как Васька к отцу заходит, прячется Мурочка, ждет, пока уйдет душегуб!
– И в тот день тоже спряталась? Это когда случилось-то? – самым сочувствующим тоном поинтересовался Лев. – Не в тот ли день, когда драка у вас под окошками была?
– А я не помню, милок. Может, и в тот, драку-то я из окошка вправду видела. А может, и позже, может, на следующий день…
– А, – Лев прикладывал титанические усилия, чтобы голос оставался спокойным, – не… раньше?
– Не-ет. Среда эта была, а может, четверг. Я в тот день Мурочке за рыбкой в магазин ходила, мне знакомая продавщица рыбки оставляет совсем дешевой, понемножку, какую списывают. Люди такую не берут, а кошечка скушает, много ли ей надо? Я сварю, она и скушает… Раньше среды рыбки такой дешевой не бывает. Точно, среда была! В четверг праздник какой-то, я по старости запамятовала, какой. Изистуции, что ли… Я за рыбкой в праздник не пошла бы, я по праздникам из дому выходить боюсь, пьяных на улицах много. Я сижу – телевизор смотрю. С Мурочкой вместе.
«В жизни не знаешь, где найдешь, где потеряешь, – думал Лев, – ну, спасибо тебе, кошка Мурочка! Если тут все впрямь увяжется, если это – точно среда… Раззорюсь на упаковку «Вискаса» и лично Дарье Ивановне отнесу!»
– Дарья Ивановна, – продолжил он, – а что, свин-то пьяный, которого Воробьев с живодером Васькой тащили, он и раньше так напивался, да? Часто у художника бывал?
– Ох, не скажу, милок, не скажу точно, – охотно откликнулась пенсионерка, – может, и бывал. Я ж видела-то его мельком, говорю ведь: на кухню поворачивала, да на шум оглянулась. Лицо не видела, со спины только, да и коридорчик темный у нас. А что сам ног не переставлял – как не заметить.