– А вот хрена лысого что это доказывает, – невежливо, причем самым ехидным тоном перебил генерал. – Ты, голубь, как эту бумажечку раздобыл? Где взял, а?! Протокольчик изъятия покажи мне. Сделай милость. Нет, я тебе верю, что у Воробьева на столе валялась, Крячко вот тоже верит. А как насчет адвоката на процессе, он поверит?! Старушка? Да ее вместе с кошкой Мурочкой адвокат в тонкий блин раскатает, тем более – что она видела? Какого такого убитого Илью? Кого-то вдребезину пьяного, не более. День совпадает? Докажи, что она не перепутала дни, только без ссылок на Мурочку и вареную рыбку. Сын Василий там был? А Воробьев скажет, что не было, что примерещилось бабульке. Опровергни его, опять же на кошку не ссылаясь. Одно греет душу: за жизнь столь ценных свидетелей – бабки с кошкой – я не опасаюсь.
– Подожди, Петр, – встрял в разговор Станислав, – но нам-то все понятно! Надо его дожимать, мазилу этого, вместе с его сыночком.
– Нет, Стас, – уныло заметил Гуров, – право начальство. Толку с того, что нам троим все ясно, маловато. Кошка Мурочка наплакала. Но показания Синициной, но мой разговор с участковым! Что, совпадения, да? Костя интересуется Воробьевым, узнает домашний адрес, расспрашивает соседку, не застает фигуранта в студии и… что? Ясно же, что утром он собирается идти к художнику домой. Он что-то узнал о нем, об их контактах с Сукалевым. Хочет прояснить ситуацию. Может быть, проверить свою версию в личной встрече.
– Он приходит к мазиле домой, раскрывает карты противника, но по неопытности раскрывается при этом сам, а на силовой вариант, на задержание, идти не может, нет оснований, – поддержал друга Станислав. – Вот как у нас сейчас. Но мазила пугается. Костю убивают. Как тебе такая версия, Петр?
– Любопытно получается… – задумчиво сказал Орлов. – Если так… да, пожалуй. То есть… хм… Секунду… Кто убивает Иванова? Скажете, Василий? Допускаю. Вот его как раз надо брать за жабры – и на опознание с этим злосчастным «тойотовладельцем», это реальный шанс. Это я санкционирую. Но, как я понял, руки у нас пока что коротки.
Да, к сожалению, именно тут в оперативной паутине зияла громадная дыра. Гуровский звонок из райотдела возымел действие, информация по Воробьеву-младшему пошла нехилым потоком, однако самого его найти не могли вот уже более полутора часов, хоть на розыски было брошено более десятка опытных оперативников. Нет его по месту жительства. Во всяком случае, дверь однокомнатной квартиры на Пятницкой, где он проживает один, никто не открывает. И на работе тоже не появлялся. Конечно, может, заночевал у подружки, но где ее искать, подружку эту? Выяснили номера его квартирного телефона и мобильника. По нулям: квартирный не отвечает, мобильник отключен. Сейчас сыскная спираль раскручивалась на всю Москву: начали проверять вычисленных по биографическим данным знакомых и приятелей Василия Воробьева, коих оказалось не так уж много. Пока – без результата. Оставалось ждать. Может, вот-вот сам появится дома или на службе. Пикантность ситуации заключалась в том, что запустить машину розыска на полный ход не представлялось возможным: не было оснований. Чтобы они появились, необходим был неизвестно где находящийся фигурант, так что получался типичный замкнутый круг.