– Бесовщина какая-то, – удивился князь. – Зачем это тебе, хан?
Кобяк застыл, пожирая книгу глазами. Глаза хана не мигали, и Святославу показалось, что Кобяк не дышит.
– Странный пергамен, – заметил Святослав. – Не похоже на телячью кожу…
– Это человеческая кожа, – сказал Кобяк, криво ухмыляясь. Воздух с каждым звуком выдавливался из грудной клетки, и Святослав снова подумал, дышит ли хан.
– Дай мне ее, – сказал Кобяк, протягивая руку. – Книга за договор, князь!
– Зачем это тебе, хан? – повторил вопрос Святослав. Было что-то странное в одержимости хана, и долгий жизненный опыт подсказывал князю, что надо быть осторожнее.
– Книгу, – прохрипел Кобяк.
В гриднице разливался до тошноты сладковатый запах тления. Святослав решил, что под полом сдохла крыса, но отчего раньше этот запах не ощущался?
Странные вещи происходили с Кобяком. Протянутая к «Некрономикону» рука хана на глазах потемнела, практически слившись с полумраком гридницы. Смрад разложения усилился, и Святослав Киевский увидел то, что не забудет до смерти.
Хан сгнил. Сначала отваливались куски от ладони, так что под ноги Святослава упали почерневшие высохшие пальцы с выросшими в мгновение длинными загнутыми ногтями. Потом у Кобяка подломились колени, и тело хана сползло на пол гридницы. Голова мертвеца запрокинулась под неестественным углом, хрустнули позвонки, и покрытый свалявшимися тонкими волосами ханский череп откатился к замершей у дверей страже. Мерзкая слизь от вытекших глаз текла по сморщенным щекам, словно Кобяк заплакал перед смертью.
Святослав Всеволодич Киевский был действительно напуган. Но не этой страшной и мистической смертью, как могло показаться. Святослав беспокоился об ином – половцы не простят Киеву смерти своего хана, и никому не докажешь, что это была естественная смерть, а не убийство. Вскоре стоило ждать мести со стороны Половецкого поля, и у русичей впереди были жатва в крови и посев в слезах.
Пока же плакал, в ярости вцепившись зубами в руку, Абдул Аль-Хазред. Магия предала его в миг, когда вожделенная цель была так близка. Араб через щели в стене видел ту книгу, что написал три столетия назад на коже, выделанной им самим из материала, содранного со спин нескольких невольников в пустыне недалеко от Медины.
Но Абдул Аль-Хазред видел и другое. Святослав Всеволодич осторожно отвернулся от разложившегося трупа, словно тот мог еще быть опасен, засунул «Некрономикон» под мышку и вышел, окруженный со всех сторон стражей.
До появления в Меотийских болотах дружины Святослава Игоревича Тмутараканью владели хазары. Однажды в город приехал купец из гордого города Итиль. Купец этот пуще всех своих товаров – а товар был знатный – полянские мечи да вятичские рабы – ценил небольшой кодекс в переплете из неровно выделанной кожи. Эту рукопись он предлагал во всех синагогах, но был с позором изгнан толкователями Торы. Сотэры-мудрецы цокали языками, листая тонкие страницы книги, восхищаясь мудростью неведомого автора, но отправляли купца восвояси, утверждая, что только безумец может осмелиться держать эту рукопись у себя дома.