– Помогай ногами… – просипел парень, обливаясь потом.
Марлен барахталась, цеплялась ногами за мелкие выступы, срывалась, однако преуспела: сначала выползла по грудь, потом навалилась на край животом, а там и ногу закинула.
Молодые люди лежали рядом, пыхтя, как собаки в жару. Лавочкин нашарил лампу. Зажглась. Значит, не разбил.
Рык, вой и шмяканье стихли, уступив место утробному урчанию.
– Интересно, чья взяла? – пропыхтел Лавочкин.
– Моя! – взревел Юбеляй, выкатываясь к яме.
Воплощение Зла походило на большого, с Колю ростом, небритого колобка. Колобок светился бордовым светом, имел злые глаза с чечевичными зрачками и огромную пасть с длинными клыками.
– По каким же сусекам тебя, урода такого, наскребли? – тихо спросил солдат, смутно догадываясь, что тяжелый сфероид яму не преодолеет.
– Полезай ко мне, молокосос! – прорычал Юбеляй. – Я тебя съем.
– Не ешь меня, я тебе песенку спою. Я от прапора ушел, и от эльфа ушел, и от всадников ушел, от Улькхемикера, а от тебя тем более. Вставай, Марлен.
Уходили медленно, под аккомпанемент бессильного рева Юбеляя.
Триумф сменился полным разочарованием сразу же за поворотом.
Тупик.
Никакой калитки.
– Елки-ковырялки! И чего это мы не побежали налево? – Лавочкин ударил кулаком в шершавую мраморную стену.
И тут замок дернуло, словно при мощнейшем землетрясении. Ребята не удержались на ногах, скатились в угол. Коля изумленно посмотрел на свой кулак.
Возникло ощущение, будто мраморный «поплавок»… поплыл.
– Кажись, клюнуло, – схохмил солдат. – Чем быстрей найдем звездную калитку, тем лучше.
– Николас, ты сбрендил? – насторожилась виконтесса. – Какую калитку?!
– Ты не слышала Роббен Гута. Мы должны через нее уйти к тому, кто подскажет, где этот долбаный Барабан. Дай подумать, что дальше…
Остался единственный путь: навстречу славному Юбеляю.
– Марлен, жди тут, – велел солдат.
Девушка не спорила. Она сидела, обняв колени руками, и явно никуда не собиралась.
Коля осторожно выглянул из-за поворота. Теперь красное свечение исходило из ямы. Парень тихо подобрался к краю. Яма, пять минут назад показавшаяся черной бездной, была не больше трех метров глубиной. По дну катался разъяренный колобок-переросток. Он пробовал подскочить, но, на свою беду, был рыхловат и не отличался упругостью.
– Марлен! – позвал Лавочкин. – Марлен, беги сюда.
Виконтесса прибрела.
– Ты как хочешь, – продолжил солдат, – но придется прыгать.
– Прости, я не смогу, – вяло сказала девушка. – Я устала, я разбила руки-ноги в кровь… Мне страшно. Вдруг сорвусь?
– Хорошо, давай отдохнем. Наш друг никуда не денется. Правда, Юбиляй?.. – Коля дождался возмущенного рыка. – Вот! Злобное рычание – знак согласия.